Клятва смерти

— Есть. Сейчас возьму мальчишку, и мы едем.

— Пибоди, со мной.

5

По дороге домой Ева недоумевала, в полной ли мере убийца Колтрейн отдает себе отчет в том, что означает возвращение ее оружия и жетона в руки полиции. Несмотря на вызывающую оскорбительность послания и содержавшуюся в нем неприкрытую угрозу, сам факт возвращения казенного имущества значил очень много.

Он означал, что оружие копа никогда не будет использовано в преступных целях.

Плевок в лицо, тут спору нет, думала Ева, да еще с такой подленькой усмешкой. «Я это взял, я этим попользовался, а теперь забери, мне больше не надо».

Посыльный оказался ни при чем. Парнишка просто выполнял свою работу. Ева здорово на него надавила, это ей пришлось признать. Гоняла в хвост и в гриву, подстегивала кнутом. Напугала так, что он несколько недель не оправится. Но теперь она была абсолютно уверена, что он тут не замешан.

В почтовом отделении тоже вытянули пустышку. На квитанции — вымышленное имя и адрес. И сама квитанция, сгенерированная на компьютере, оплачена заранее. Бланк убийца мог взять где угодно, в любое время или сам распечатать со своего компа или в любом интернет-кафе.

Все, что она узнала, — это адрес почтового отделения и время отправки посылки. Посылка была отправлена в день поступления с пометкой «срочно», услуга оплачена вперед. Наличными.

Он подготовился. Он был готов к этому ходу, как только СМИ сообщили об убийстве и огласили имя ведущего следователя. Ему осталось только внести в адрес ее имя, оставить посылку и уйти.

Значит, это было частью его плана с самого начала, поняла Ева. Не только посылка — дерзкий вызов, плевок в лицо Центральному полицейскому управлению, но и убийство Колтрейн ее же собственным оружием было спланировано заранее.

Что ж, есть о чем подумать.

Уже подъехав к дому, она вспомнила о Моррисе. Что он сейчас делает, как справляется? Здесь, на территории Рорка, бушевала весна, о которой она ни разу и не вспомнила за весь этот долгий день. Деревья стояли в едва заметно подрагивающих, словно дышащих шапках бело-розовых цветов и сияли в полумраке подобно драгоценным камням.

Нежные головки нарциссов кланялись изящным чашечкам тюльпанов на смешанных клумбах. Казалось, какой-то веселый художник выплеснул всю свою радость на это замкнутое пространство, чтобы из красочного буйства цветущих растений мог вырасти дом-дворец.

Башни и башенки взмывали в темнеющее небо, балконы и лоджии выступали вперед широкими террасами. Свет из окон падал на каменные стены, смягчая их холодную сумеречную неприступность и приветствуя Еву.

Она оставила свою машину у величественного входа и прошла между шпалерами анютиных глазок, высаженных по распоряжению Рорка специально для нее — этакое цветочное приветствие, встречавшее ее по возвращении домой.

Соммерсет не поджидал ее в вестибюле подобно черному облаку, клубящемуся над солнечным весенним днем. На секунду Ева растерялась: она уже привыкла к стычкам с дворецким Рорка, отравлявшим ей жизнь. Но до нее донеслись голоса из большой гостиной, и она поняла, что Соммерсет, вероятно, занят с гостями — что-то кому-то подает или наливает.

«Черт! Кто здесь?» — с раздражением подумала Ева.

Может, потихоньку подняться по лестнице и спрятаться в кабинете? Но система сигнализации уже зарегистрировала ее проезд в ворота. Никуда не денешься. Ева пересекла вестибюль и вошла в гостиную.

Первым она увидела Рорка. Ей пришло в голову, что она всегда инстинктивно первым делом замечает его. Он сидел в одном из глубоких кресел с высокой спинкой и выглядел отдохнувшим и веселым. Он был дома.

Несмотря на то, вздрогнув, сообразила Ева, что на коленях у него младенец.

Увиденная картина потрясла Еву. Весело хихикающая ее подруга Мэвис, улыбающийся Леонардо, поднесший руку жены к губам, тощий, затянутый в черное, Соммерсет с широкой — жуткой, по ее мнению, — улыбкой на костистом лице, толстый кот у его ног. И младенец, Белль-Ева, вся бело-розовая, с золотистыми кудряшками.

И тут Ева вспомнила, что были же у них планы пригласить на ужин Мэвис со всем семейством.

Вот черт!

— Привет! — Ева вошла в гостиную. — Извините, я опоздала.

— Даллас!

Мэвис, сгусток ярких красок и веселья, спрыгнула с кресла, и артистическая копна светлых локонов с розовыми кончиками колыхнулась у нее на голове.

«Вечно она прыгает, и вечно все вокруг нее развевается», — подумала Ева, пока Мэвис вприпрыжку пересекала гостиную на головокружительных каблуках треугольной формы. И каблуки, и сами туфли были исполосованы зигзагами всех цветов радуги. При каждом подскоке взлетала вверх коротенькая юбочка с рисунком из зеленых и розовых ромбов, больше похожая на одинокую оборку. Мэвис обняла Еву и улыбнулась ей. Глаза, в данный момент такие же ярко-зеленые, как и ромбы на юбке, светились радостью.

«Ну, слава богу, хоть не розовые», — подумала Ева.

— Ты пропустила самое лучшее! Мы обожрались, как удавы, а Белль показала всем, как она умеет переворачиваться и играть с погремушкой.

— Обалдеть. — Это все, что Ева могла вымолвить.