Клятва рыцаря

— Уж не знаю, стоит ли мне возиться с вами, — медленно произнес он. — В эти два года вы изрядно надоели Комитету общественного спасения. Было бы даже очень приятно раз и навсегда раздавить вас, как навязчивую муху.

— Приятно — может быть, но бесконечно глупо, — холодно возразил де Батц. — Ведь за мою голову вы получите всего тридцать пять ливров, а я предлагаю вам за нее в десять раз больше.

— Знаю-знаю, но дело становится опасным.

— Почему? Я очень осторожен. Пусть ваши ищейки оставят меня в покое.

— Да ведь вы не один, у вас столько проклятых союзников.

— Ну, о них не хлопочите. Пусть сами о себе позаботятся.

— Каждый раз, как они попадают к нам, кто-нибудь из них непременно указывает на вас.

— Ну да, под пыткой, — хладнокровно сказал де Батц, грея руки у огня. — Вы ведь с прокурором завели в Доме правосудия целый дьявольский оркестр. Не правда ли, друг Эрон?

— Какое вам до этого дело? — проворчал Эрон.

— Решительно никакого. Я даже предлагаю вам три тысячи пятьсот ливров за удовольствие знать, что происходит внутри этой милой тюрьмы.

— Три тысячи пятьсот! — воскликнул Эрон, и его взгляд невольно смягчился.

— Прибавьте только два маленьких нуля к той сумме, которую вы получите, если выдадите меня своему проклятому трибуналу, — сказал де Батц, как будто случайно опуская руку в карман и шелестя бумажными деньгами.

У Эрона от этого сладкого звука даже слюнки потекли.

— Оставьте меня три недели на свободе — и деньги ваши, — любезно докончил де Батц.

В комнате воцарилось молчание. Пробивавшийся сквозь решетчатое окно бледный свет луны боролся с желтоватым светом масляной лампы, озаряя лицо агента Комитета общественного спасения, не знавшего, на что решиться.

— Ну, что же, торг состоялся? — спросил наконец де Батц своим мягким голосом, до половины вытаскивая из кармана соблазнительный сверточек с измятыми бумажками. — Дайте мне обычную расписку в получении денег и берите вот эту штуку.

— Говорю вам, это опасно, — злобно усмехнулся Эрон. — Если эта расписка попадет кому-нибудь в руки, меня прямо отправят на гильотину.

— Даже если меня арестуют, она попадет в руки агента Комитета общественного спасения, которого зовут Эрон, — спокойно возразил де Батц. — Без риска нельзя, мой друг! Я также рискую.

Де Батц, на многих тогдашних патриотах испытавший силу золота, нисколько не сомневался в успехе своего дела и смотрел на Эрона с самодовольной улыбкой.

— Ладно, — произнес агент, словно вдруг на что-то решившись, — я возьму деньги, только с одним условием: вы оставите Капета[2] в покое.

— Дофина?

— Называйте его, как хотите, — сказал Эрон, подходя ближе и с ненавистью глядя на своего сообщника, — но предоставьте его нам.

— Чтобы вы его убили? Как же я могу помешать этому?

— Вы и ваши сообщники хотите увезти его отсюда, а я этого не допущу. Если мальчишка пропадет, то и я пропаду, так сказал Робеспьер. Не троньте Капета, а не то я не только пальцем не шевельну, чтобы помочь вам, но собственноручно сверну вам шею!

В глазах Эрона было столько беспощадной жестокости, что де Батц невольно вздрогнул и, отвернувшись, стал смотреть в огонь, прислушиваясь к тяжелым шагам ходившего по комнате агента Комитета.

Вдруг он почувствовал, что кто-то положил руку ему на плечо. Он чуть не вскрикнул от неожиданности, что заставило Эрона рассмеяться: он любил вселять страх в сердца людей, с которыми ему приходилось сталкиваться.

— Я сейчас отправлюсь в свой обычный ночной обход, — отрывисто сказал он, — пойдемте со мной, гражданин де Батц!

Приглашение прозвучало скорее как приказание, и так как де Батц колебался, Эрон сделал ему повелительный знак следовать за собой. Взяв из передней фонарь, он вытащил из-под камзола связку ключей и стал нетерпеливо побрякивать ими.

— Идемте же, гражданин! — сурово произнес он. — Я хочу показать вам единственное сокровище в этом доме, до которого вы не должны дотрагиваться своими проклятыми пальцами.

Де Батц наконец принудил себя встать, чувствуя, как ужас сковывал все его члены, в чем он самому себе не хотел признаться. Он готов был вслух уверять себя, что нет основания трусить. Эрон не сделал бы ему никакого вреда, зная, что этот неисправимый заговорщик представляет для него неистощимый источник дохода. Три недели скоро пройдут, а там можно возобновить договор.

Эрон все еще ждал у двери, и де Батц, с большим трудом поборов свое волнение, плотно закутался в плащ, после чего вышел из комнаты, стараясь заранее предугадать, на какие жестокости и оскорбления придется ему натолкнуться во время этого ночного обхода.

Глава 5

Барону снова пришлось проходить бесконечными коридорами обширного здания; из-за узких решетчатых окон до него опять доносились душераздирающие стоны и страшные проклятия, свидетельствовавшие о совершавшихся за стенами трагедиях. Эрон шел впереди, и де Батц едва поспевал за ним. Да он, собственно говоря, и не нуждался в проводнике: немногие из парижан знали так хорошо расположение тюрьмы с целой сетью камер и дворов, как тщательно изучивший ее де Батц.