Клятва при гробе Господнем

Набожно обратился тогда Гудочник к образу и воскликнул: "Боже великий, вечный, святый! направь бренную руку раба Твоего! Благослови его начинания, пошли сон и слепоту на враги моя, даруй очам моим прозрение, да исполню святую волю Твою!"

Поспешно схватив гудок свой и шапку, Гудочник Осторожно ушел из комнаты. Никто не встретился ему на лестнице; ворота боярского дома были не заперты, хотя возничие и провожатые боярские ушли в теплые хоромы и спали там. Гудочник отвязал от кольца лучшую верховую лошадь, бодро вспрыгнул на нее, тихо съехал со двора и поскакал потом во всю прыть. Снег хрустел под копытами бодрого коня, продрогшего на сильном морозе.

Глава VIII

…Младой, неопытный властитель,

Как управлять ты будешь под грозой,

Тушить мятеж, обуздывать измену!

А. Пушкин

На другой день после пира, бывшего у боярина Старкова, рано утром подьячий Беда прибежал в великокняжескую Писцовую палату, разбудил привратников, придверников, пригнал писцов, велел им поскорее приводить все в порядок, расставлял поспешно скамейки, ставил чернильницы, чинил перья. Нельзя было узнать из его неподвижных глаз и сухощавого лица, был ли он испуган, сердит или печален. Он останавливался среди своих занятий, поднимал бороду свою кверху и, казалось, внимательно прислушивался. Вдруг раздался шорох шагов, послышался голос у дверей. Беда оставил свою работу и почтительно вытянулся. Дверь быстро отворилась; вошел наместник ростовский. Одежда его была в беспорядке, лицо бледно, волосы всклочены, голос хриповатый, как будто наместник три дня сряду гулял, или две ночи не спал.

— Еще никого нет! — вскричал наместник. — Смилуйтесь, ради Создателя! Послали ль за ними?

"Послано уже во второй раз", — отвечал Беда,

— Ох! погубят они нас! — наместник бросился на лавку в совершенном отчаянии. Беда долго безмолвствовал и наконец, тихо и почтительно, осмелился спросить, что причиняет его милости такую жестокую горесть?

"Будто ты не знаешь!" — воскликнул наместник, вскочив со своего места. Размахивая руками, начал он ходить вдоль палаты.

— Меня разбудили поспешно, приказали поскорее явиться и устроить все к заседанию княжеской Думы…

Наместник хотел что-то объяснить Беде, как двери расхлопнулись настежь и сам Великий князь вошел, смущенный, едва опомнившийся ото сна, неумытый, непричесанный, в простом, легком тулупе.

— Петр Федорович! Что это такое? Что рассказали мне? Я ничего не понимаю!

"Государь, князь Великий! Не знаю что и все ли тебе рассказано", — отвечал наместник.

— Ты прискакал сюда неожиданно… Говорят, что все погибло, что все мне изменяют, что дядя Юрий поспешно идет к Москве…

"Правда, Государь! Я скакал сюда опрометью — дядя твой идет по Ярославской дороге — моя дружина разбита — я едва спасся!"

Сухое лицо Беды вытянулось при сих словах и сделалось еще длиннее и суше. Князь казался вовсе неразумевшим, что с ним делается. Он только крестился обеими руками. В это время в палату вошли князь Друцкой и Асяки, предводитель татарской дружины князя.

— Где же мои бояре?

"Где твои дружины, Государь! Спроси лучше: где твои воины?" — воскликнул наместник.

— Я не знаю… Асяки! где твоя дружина?

"Мы оберегаем Кремль, Государь!"

— В Кремле все тихо и безопасно, Государь, — прибавил князь Друцкой. — Мои копейщики на страже у Константиновских и Флоровских ворот.

"Тихо ли в Москве?" — спросил Великий князь.

— Не знаю, Государь! Я начальствую только над кремлевскою стражею.

"Кто же в нынешнюю ночь начальник Москвы?" — спросил Василий.

— Не знаю, Государь!

"Кто же из вас что-нибудь знает! — вскричал Василий горестно. — Но не заметно ли в Москве чего-нибудь шумного? Говори, говори прямо, князь!"

— Москва — море, — отвечал князь Друцкой, — и что на одном конце ее деется, того через три дня не узнают на другом конце.

Тут вступил в палату князь Василий Боровский. Он казался встревоженным, смущенным.

"Государь, Великий князь! — вскричал князь Боровский. — Треть Юрия все бунтует, и моя треть волнуется! Спеши усмирять крамольников!"

— Князь, мой любезный брат! помоги мне! Я не знаю, что мне делать! — говорил Василий.

Поспешно вошел в сию минуту еще боярин. Страх и робость были видны на лице его. "Государь! — сказал он, — спеши к своей родительнице: она очень нездорова! Супруга твоя при ней, плачет, рыдает…"

Жаль было смотреть на Василия в сии минуты: смущенный, встревоженный, пораженный вдруг столькими ударами, он не знал, что думать, не знал, что сказать и куда идти! Палата наполнялась между тем боярами и князьями. Явились Старков, Юрья Патрикеевич, Ощера.