— Да, — добавил Хирон, сплевывая в сторону стражников и сжимая меч так, будто ему не терпелось броситься на невозмутимых мавров. — Можешь сколько угодно прятаться за спинами своего неверного сброда, но в конце концов истина Божья восторжествует!
На одно кошмарное мгновение мне показалось, что Энрике сейчас прикажет стражникам прирезать маркиза, его брата и слуг, но он лишь стоял, весь дрожа, и, судя по ошеломленному взгляду, никак не мог поверить в происходящее.
— Сделай что-нибудь, — прошипела Жуана. — Арестуй их. Они лгут, это измена.
— В самом деле? — холодно спросил Энрике, и она отпрянула. Король повернулся к Вильене. — Вы вправе покинуть мой двор, если вы более не согласны с моими порядками. Но предупреждаю: я не потерплю измены, какими бы благими побуждениями вы ни руководствовались.
— Я запомню, — ответил Вильена.
Насмешливо поклонившись, он повернулся и направился к выходу. Хирон снова замахнулся мечом на Куэву, чье украшенное синяком лицо залила смертельная бледность, после чего вышел следом за маркизом, бросив несколько непристойных фраз в сторону жавшихся к дверям перепуганных фрейлин.
Стражники не сдвинулись с места. Энрике проговорил что-то на их родном языке, и они одновременно отступили назад, словно хорошо выдрессированные собаки. Я не сомневалась, что по его приказу они бы не колеблясь убили Вильену и Хирона.
Жуана сбежала с помоста и бросилась прочь из зала. Ее фрейлины последовали за ней. Оставшийся в одиночестве Куэва умоляюще посмотрел на Энрике, но тот отвел взгляд. Лишь тогда я заметила архиепископа Каррильо, который ворвался в зал через боковую дверь. Вид у него был озабоченный, а за ним следовали Кабрера и часть дворцовой стражи.
— Ваше величество, — сказал он, — мне только что сообщили. Это произвол! Вильена зашел слишком далеко. Могу ли я…
— Уведите их, — прошептал Энрике.
— Идемте, дети мои. Быстро, — повелительно произнес Каррильо.
Мы с Альфонсо поднялись со своих мест. К нам подошла Беатрис, стоявшая до этого среди придворных. Когда Каррильо выводил нас за дверь, я успела заметить, как Энрике бессильно опустился на трон, закрыл лицо руками, словно ему нанесли смертельный удар.
В коридоре Каррильо распорядился, чтобы Кабрера отвел нас в наши покои.
— Проследите, чтобы сегодня они никуда не выходили, — мрачно проговорил он, и я взглянула на Альфонсо, который испуганно жался к архиепископу и его стражникам.
Кабрера повел нас за дверь; я услышала лязг оружия стражников, что направились вместе с Каррильо и моим братом в другую сторону.
— Изабелла! — крикнул Альфонсо, и я резко обернулась.
Брат кинулся ко мне, бросился в мои объятия.
— Прости, — прошептал он. — Я не хотел. Ты вовсе не глупая. Я просто… я так испугался.
— Почему? В чем дело, Альфонсо? Почему ты испугался?
Я оглянулась в сторону Каррильо, тот стоял, раздраженно уперев руки в бока. Его белая мантия, под которой виднелась черная рубаха, падала на обутые в сапоги ноги, а с кожаного пояса толще моей руки свисал меч в ножнах.
Он тоже носил оружие при дворе. Слуга Господа в облачении воина. Внезапно я представила, как он рычит от ярости на поле боя, размахивает мечом и срубает головы, и сердце мое забилось сильнее.
— Останься с нами, — сказала я Альфонсо. — Прошу тебя, не ходи с ним.
Брат покачал головой:
— Не могу. Я пообещал, что исполню свой долг. Прости, Изабелла.
Мягко поцеловав меня, он вернулся к Каррильо. Не в силах пошевелиться, я смотрела, как архиепископ обнимает моего брата за плечи и уводит прочь.
Мне хотелось побежать за ними, потребовать от Альфонсо поклясться, что он не станет рисковать своей жизнью. Но я уже поняла: что бы я ни говорила или ни делала, это ничего не изменит. Он был прав — я всего лишь глупая девчонка, которая ни на что не может повлиять и никак не способна изменить нашу жизнь.
Именно тогда мне стало ясно, что снова я увижу брата очень не скоро.
Два дня спустя, когда мы с Беатрис сидели, прижавшись друг к другу в освещенной свечами комнате, и прислушивались к недовольному ворчанию леопардов в королевском зверинце, к нам пришел Кабрера с новостями.
— Архиепископ Каррильо покинул дворец. Он забрал с собой инфанта, заявил, что ваша мать лично доверила ему Альфонсо. Король потребовал их возвращения, но никто не знает, куда они уехали. У Каррильо немало владений, и он пользуется поддержкой среди своих вассалов. Он может быть где угодно. Я сделаю все, что смогу, для вашего высочества, но…
— Мне следует позаботиться о себе самой, — закончила я, заставив себя улыбнуться.
После того как уехали Каррильо и мой брат, Кабрера и Беатрис оставались единственными моими друзьями во дворце.
Кабрера достал из-под камзола сложенный пергамент. Беатрис молча надела плащ.
— Читай, мы не станем тебе мешать, — сказала она, шагая следом за Кабрерой к выходу.
Я долго смотрела на послание, прежде чем сломать восковую печать с символом Арагона и медленно развернуть хрустящую бумагу.
Там было всего пять слов:
Будьте смелой, Изабелла. Ждите меня.
Глава 8