Клятва

— Это ваш клуб? — спросила я.

Он сердито нахмурился, и я увидела шрам, идущий от конца брови до края прямой челюсти.

Это была старая рана, бледная и выцветшая, но когда он сводил брови, серебристые края шрама выделялись на фоне темной кожи.

— Нет, клуб не мой. Но его владельцы позволяют мне заниматься здесь своими делами.

Интонации, с которыми он произнес последнее слово, намекали на что-то незаконное.

Постоянное пульсирование огней проникало в комнату через большое окно, занимавшее целую стену. Свет, падавший на его лицо, создавал постоянно меняющуюся радугу цветов.

По ту сторону окна я увидела знакомую троицу, двоих мужчин с черноволосой женщиной, продолжавших целоваться и обниматься, и вспомнила зеркало, перед которым они стояли.

Я поднялась с дивана, обошла несколько плохо сочетавшихся между собой предметов мебели и встала перед стеклом. Пальцем я обвела контуры их общей, спаянной воедино фигуры.

— Они нас не видят? — пораженно спросила я. Мне никогда не доводилось слышать о подобных вещах.

Загадочный человек встал за моей спиной.

— Нет. С той стороны — зеркало, и видно только отсюда.

— Странно, — прошептала я.

Голова кружилась до сих пор, и сосредоточиться было сложно. Все движения казались замедленными, в сжатом горле было сухо, веки отяжелели. Беспрестанно чесалась рука.

Он проследил за моим взглядом, когда я рассматривала ожог.

— Можно? — спросил он, протянув мне ладонь. По его костяшкам зигзагом шли белые шрамы.

Я смотрела на него, на рубец, чуть прикрытый длинными волосами, на его странные глаза с серебристыми крапинками. Я смотрела долго, пытаясь прийти к какому-то решению. Кожа под его щетиной обветрилась, лицо было жестким, но выражение казалось вполне искренним, и он так терпеливо ждал моего ответа, что я подумала: ничего страшного, если я разрешу ему посмотреть.

И взять меня за руку.

Его кожа оказалась сухой и холодной. Кончиком загрубевшего пальца он провел по вспухшей печати. Потом опустил руку в карман и вытащил маленькую черную коробочку. В ней была мазь со странным резким сочетанием ароматов земли и свежего лимона, хотя этот запах не казался неприятным.

На этот раз он не спрашивал разрешения, а просто смазал обожженную кожу, большим пальцем втирая мазь.

Я не знала, что и думать. Часть меня говорила, что не стоит позволять мужчине, которого я не знаю и которому вряд ли могу доверять, втирать в мою кожу неизвестную мазь. Кто знает, из чего она сделана?

Но была и другая часть, которая просто молча смотрела и с любопытством размышляла о том, как легко я поддалась его пристальному взгляду.

— Ну вот, — сказал он, закрывая коробочку и вкладывая ее мне в ладонь. — Скоро тебе полегчает.

Он ошибался. Мне уже становилось легче. Кожу под печатью перестало покалывать, голова больше не кружилась. Мысли постепенно прояснялись.

— Кто вы? — наконец, спросила я.

Он с улыбкой склонил голову набок.

— Меня зовут Ксандр. А тебя, — он поднял брови, — Чарли.

Я вздрогнула, насторожившись. Откуда он знает мое имя?

Ксандр тихо усмехнулся и объяснил:

— Я видел тебя у клубов. Тебя и твою симпатичную подругу.

Конечно, он имел в виду Бруклин. Все обращают внимание на Бруклин.

Трудно представить, что прежде я никогда его не замечала. Такого человека невозможно не заметить.

— Прости. Приятно было познакомиться, Ксандр, но мне пора найти свою подругу.

Я говорила правду. Когда голова прояснилась, я осознала свое положение: никто не знает, где я и с кем.

На секунду мне показалось, что он может возразить или заставить меня остаться. Он стоял между мной и выходом, и в комнате наступила долгая, напряженная пауза. Я задержала дыхание, пытаясь успокоиться.

Но секунда миновала, и он отошел с моего пути. В нем было что-то от хищника — возможно, изящество, с которым он двигался, или то, какими сосредоточенными оставались его серебристые глаза. Я сжала в руке коробочку с мазью, напомнив себе, что он не сделал ничего плохого.

— Иди сюда.

Он проводил меня в темный коридор и вывел в клуб. Он остался рядом, придерживая меня за локоть, то ли чтобы я не упала, то ли чтобы не сбежала.

Какое-то время мы молча изучали толпу.

— Вон она. — Его голос был тихим и глубоким, почти — слившимся с музыкальными басами.

У входной двери внезапно началась суета, и все повернулись, пытаясь разобрать, что происходит. Пальцы Ксандра сжали мой локоть. Я понимала, что это ненамеренно. Вряд ли он сознавал, что делал. Стоя подле меня, он замер, в мгновение ока став тревожным и напряженным. Мы наблюдали, как танцующие подвинулись, и толпа разошлась в стороны. Даже оставаясь невидимыми, эти вновь прибывшие зарядили атмосферу клуба, как статическое электричество.

А затем из толпы людей, собравшихся у входа, появилось трое мужчин, и когда они подошли ближе, я сразу узнала его — Макса. Мое сердце едва не выпрыгнуло из груди.

В тот момент я заметила то же, что и встретив его впервые: Макс не принадлежал этому месту.

Не так, как принадлежал ему, например, Ксандр. И даже не так, как я.