Клевета

В целом он склонился к последнему решению как более достойному и выгодному, но оно шло вразрез с его горячим желанием как можно скорее вновь увидеть эту ослепительную женщину. Такая ли она, какой он ее запомнил? Сможет ли он снова ощутить всю глубину страстного вожделения, которое испытывал, когда смотрел в ее серые глаза, так похожие на его собственные, но таящие в себе силу, такую же, как глаза ее матери, способные свести с ума любого мужчину; этот страстный рот, эти губы, которые он мог бы мять своим ртом как спелые ягоды земляники, гибкое тело, сулящее сказочное наслаждение.

Но нет, ему следует подождать. Решение пришло само собой, хотя его тело отяжелело от мыслей о Магдален. Слишком поспешное прибытие произведет ложное впечатление, а он не может допустить промаха. Слишком многое поставлено на карту.

Его отряд с облегчением воспринял известие о том, что они остановятся на ночь в ближайшем монастыре. Путь от Тулузы до Пикардии был велик и труден для зимнего путешествия, кроме того, они торопились. Дороги становились все более грязными, по мере того как они продвигались с мягкого юга на серый, залитый дождями север. Ночи были холодные, дни — дождливые, климат — неприветливый для тех, кто привык к серебристому мерцанию оливковых рощиц, к буйной зелени виноградников, к ласковому плеску голубого моря, к песчано-холмистой земле Руссильона.

В сумерках они наконец нашли приют у сестер в женском монастыре в Компьене, в десяти милях от места их назначения. Шарль д'Ориак удалился в отведенные ему покои, предназначенные для именитых визитеров, будучи уверен в том, что он и его спутники прибудут в замок Бресс в первой половине дня и он будет обедать в компании своей кузины, которая на этот раз не уйдет от него, будет с ним учтива и которую обычаи родства и гостеприимства заставят уделить ему должное внимание.

Было еще темно, когда Магдален проснулась. Гай продолжал посапывать и не шелохнулся, когда она соскользнула с постели и подбежала к окну. В темном квадрате рассвет был едва различим, и ни одного звука не доносилось из замка и гарнизона. Она рассчитывала, что утренний колокол еще не пробил следующую половину часа. Это означало, что она выиграла и они поедут на соколиную охоту вдоль берега реки.

Магдален зажгла свечу от уголька, бросила в камин еще немного веточек, затем на цыпочках вернулась к кровати и легонько встряхнула за плечо спящего Гая.

— Милорд! Милорд! Я проснулась до срока, и мы поедем на соколиную охоту!

Гай открыл один глаз и увидел свечу, которую она держала над ним.

— Вернись в постель, — проговорил сонно он.

— Нет. Ты обещал, что если я проснусь до рассвета, мы поедем. И я проснулась.

Гай открыл другой глаз и против своей воли признал, что Магдален говорит правду.

— Вернись в постель, — тем не менее повторил он.

Магдален с нетерпением топнула ногой.

— Нет, если я это сделаю, то ты знаешь, что произойдет, а когда утренний колокол ударит, ты скажешь, что я опоздала.

— Один только поцелуй, — сказал Гай.

Магдален тряхнула головой.

— Нет, за этим последует и другой. Вставай, пожалуйста. Гай. Я так хочу поехать! Ты запер меня в замке на целую неделю, а сам уехал, и потом ты обещал.

В ее глазах красноречиво светились нетерпение и вызов, а губы слегка приоткрылись от неудовольствия. Стремительным рывком Гай настиг ее, обнял за талию и резко притянул к себе.

— Попалась! Теперь я получу этот поцелуй, моя радость! Целая неделя лишений стала для меня настоящим адом!

— Но ты обещал, и теперь будешь клятвопреступником, — запротестовала Она, стремясь высвободиться из его объятий. Но он крепко ее держал. — Вы бесчестный отступник, милорд!

— Нет, — он еще ближе притянул ее к себе. — Мы поедем, как только я получу мой поцелуй.

Магдален вздохнула и покорилась, ее тело обмякло, губы стали податливыми, язык слегка двигался. Она соблазнительно изгибалась под его ласкающими руками, которые гладили, вновь делали открытия, как будто у него были глаза на кончиках пальцев. Но когда его колено подалось вверх, отводя ее бедро в сторону, она прогнулась и произнесла с игриво протестующим смешком:

— Я же знала, что ты не удовлетворишься поцелуем.

— Ах, так Вы отказываете в вашей благосклонности, не так ли, моя сеньора? — с угрожающим рычанием он прыгнул на нее, но она соскользнула с кровати. — Вернись!

— Нет, — она игриво отпрянула от него. — Я поеду на соколиную охоту. Ты должен ехать со мной, если не хочешь быть клятвопреступником.

Гай смотрел на нее с вожделением и удовольствием: ее грудь прерывисто вздымалась, выдавая напряжение и решимость, ее волосы, темные и пышные, рассыпались по плечам, оттеняя кремовую белизну кожи, на которой красные, гладкие губы казались бутоном только что срезанной розы; ее горящие решимостью глаза, хотя и строгие, не могли полностью скрыть искру возбуждения от поцелуя и ласки.

Он отбросил одеяло и встал.

— Если ты не подойдешь ко мне, тогда я сам подойду к тебе.

— Нет! Нет! Гай, ты обещал.