Клерк позорный

– Именно! Представь себе жизнь простого московского зоофила. Вот закончился рабочий день. Он распихал во все дыры свой маркетинг с позиционированием, бюджетированием и брендингом. Трудился в поте лица, одним словом. И куда же ему пойти отдохнуть по интересам? Некуда. Был бы он в деревне – там другое дело. Тут тебе коровник, там конюшня, а вон и козочки бегают. Не говоря уже про прочую мелкую живность – ежики, там, хорьки, выхухоли всякие. Ну и зайцы, конечно. Да и волки тоже, если правильно организовать с ними работу. А у московского зоофила какие возможности?

– Какие? – тупо повторил тот.

– Окромя собак – никаких.

– Каких собак?

– Домашних.

– Так ты считаешь, что владельцы собак – того?

– Не считаю, – поправил его Коржик, – только предполагаю.

– Это почти одно и то же.

– Не придирайся к словам. Дело не в этом. Как говорят американцы: «Найди потребность – и озолотишься». Вот она – потребность. Теперь надо действовать.

– Общество защиты животных тебе подействует, – с сомнением сказал Талгат. – И в уголовном кодексе что-то об этом есть.

– Н-да, – Коржик задумался. – Это серьезное препятствие. Ну почему все подходы к перспективным бизнесам всегда оказываются перекрытыми?

– А ты как думал? Все прихвачено.

– Вот и получается, что нормальным зоофилам остаются только большие собаки.

– Да нет, ты преувеличиваешь. Они их просто любят.

– Конечно, любят. Только придают этому слову более широкий смысл, чем ты. А то зачем бы им терпеть все эти тяготы: кормить, гулять, лечить, стричь в парикмахерских, хоронить на платных кладбищах, ставить недешевые памятники? И это при современном темпе жизни и вечной нехватке времени? Такие почести надо заслужить чем-то большим, чем просто принести палку или подать лапу. Как ты считаешь? Талгат задумался.

– Возможно, ты в чем-то и прав. Но не все собачники такие.

– Конечно, не все, – согласился Коржик. – Только члены профсоюза.

– Какого еще профсоюза? – не понял он.

– Поговорка такая.

– Хорош хохмить.

– Забудь, – сказал Коржик. – Это шутка. Но если бы не кодекс, я бы над этим подумал. Реклама могла бы быть такой: «Дружище зоофил! Ну что ты все трахаешь свою ротвейлериху? Приходи к нам – в новый „Рогатые проказницы!" Там тебя ждет целое стадо хорошеньких белых козочек с голубыми бантами на шее. Кусочек сахара им, сто долларов нам – и любая из них твоя на сегодняшний вечер». Ну как?

– Неплохо.

– А то! Я когда-то сочинял рекламные слоганы. Но и это еще не все. Поскольку мы были бы единственными на рынке, то и конкуренции у нас не было бы никакой, первое время, естественно. К нам устремилась бы вся зоофильская элита – большие начальники, банкиры и олигархи! Посетитель получал бы костюм пастуха, шапку Гугуцэ и уединялся за изгородью со своей избранницей. Ты представляешь, какие тут можно было бы налаживать связи? Песня!

– Заманчиво, – согласился Талгат. – Я бы и сам заглянул. Только чтобы осмотреть интерьер, конечно.

– Да? А у тебя ведь дома тоже большая собака живет? Афганская борзая, если я правильно помню.

– Да, а что? – почувствовал подвох тот.

– И как у тебя с ней?

Он взвился:

– Ты на что это намекаешь? Нет, ты что имеешь в виду? Я тебе счас в пятак дам!

– Ладно-ладно, успокойся. Ничего я не имею в виду. Пошутил просто.

– Слушай, давай вали отсюда со своими шутками, пока я охрану не вызвал!

– Спокойно! Уже ухожу. Нервные все какие стали. А плакатик все-таки сними, чтобы он людей не смущал.

По дороге к себе Коржик подумал, что если бы не законодательные препятствия, то Толяну такой бизнес вполне подошел бы. Вложения небольшие, в деревне козы по три штуки на рупь, а отдача могла бы быть колоссальной. А еще доход могли бы давать сувениры, глянцевые журналы типа «Секс с лицом козьей национальности», майки с изображением коз, зоотуры для иностранцев. Жалко, что пока это неосуществимо.

Но, может быть, в будущем разрешат в порядке развития малого бизнеса?

39

Жучковский только в пьяном виде соображал туго.

На трезвую голову он полностью преображался. Это был хитрый прапорщик с нахальными глазками и грушевидным фэйсом, дослужившийся до майора и вышедший в отставку подполканом.

Он не зря сидел почти неделю за столом Коржика напротив Ларисы. За это время он сумел ее обаять, и теперь она прямо-таки расцветала, словно степь весной, когда он заходил в кабинет. Разговаривая с ним, она попискивала и одновременно ворковала от восторга. Казалось, это не она издает эти звуки, а целое гнездо полевых мышей, которое поставили на ее стол. Коржик понял, что ее интерес к нему если и не утрачен начисто, то подорван основательно.

Конечно, разве мог он тягаться с таким геройским типом, каким казался Жучковский? Настоящий, бля, подполковник! В личном плане его это вполне устраивало, но в служебном играло против него.