Клеопатра. Последняя Из Птолемеев

Кроме того, Октавиан успешно играл на страхе римлян перед зловещими пророчествами о грядущем походе восточных врагов Рима во главе с Клеопатрой. Ходили слухи, будто бы фаворит царицы Антоний поклялся «обрушить возмездие на Капитолий». Эта клятва, конечно, была пропагандистским вымыслом врагов Антония. Октавиан впоследствии даже считал возможным утверждать, будто от Клеопатры исходила «тяжелейшая угроза» для Рима. Это было похоже на истерию, но подобного рода преувеличения отражали растущую ненависть римлян к Клеопатре. Для подтверждения этих обвинений вспомнили и о том, что Клеопатра назвала сына Цезарем и утверждала, что он сын великого римлянина. Антоний, по сути, подтвердил эти притязания царицы. Это стало одним из главных обвинений, выдвинутых Октавианом и его сторонниками против Антония.

* * *

В ходе своей контрпропаганды Антоний не только опровергал выдвинутые против него обвинения, но и сам обвинял Октавиана в различных пороках (возможно, не без помощи Клеопатры). Значительная часть этих обвинений сохранилась в историографии анонимно, из вторых или из третьих рук. Этот материал проявился, например, в предвзятом портрете Октавиана, написанном историком Тацитом. Плутарх утверждал, что некоторые авторы чрезмерно восхваляли Антония. Их собственные произведения не сохранились, так как Октавиан стал победителем и возобладала связанная с ним историография, но мы знаем, что среди них были Аквилий Нигер, Юлий Сатурнин, а также оратор Кассий Пармский, который прежде был в числе заговорщиков против Цезаря, в это время перейдя в лагерь Антония.

Этот Кассий много рассуждал о якобы низком происхождении Октавиана (по сравнению с Цезарионом), а также повторял старое обвинение, будто он достиг расположения Цезаря, только уступив его гомосексуальным наклонностям. Кроме того, Кассий заявлял: Октавиан обвиняет Антония, что тот выдал дочь замуж за грека, между тем как сам Октавиан добился обручения одной из своих дочерей с варваром – царевичем Косоном из Дакии (нынешняя Румыния). Такие обвинения Октавиану предъявлялись и раньше, хотя неизвестно, насколько эти утверждения были обоснованны. Если сторонники Октавиана именовали Антония Дионисом Кровожадным, то сторонники Антония, намекая на то, что Октавиан отождествлял себя с Аполлоном, называли его Аполлоном Мучителем. Наконец, они указывали: что бы там ни говорил Октавиан, а Антоний значительно превосходит его как полководец, потому что при Филиппах Октавиан ничего сам не сделал, а во время битвы Агриппы с Секстом Помиеем вообще все время спал.

Когда речь заходила о конкретных обвинениях, Антоний вспоминал, что Октавиан, захватив Сицилию и Северную Африку, не выделил соправителю никаких территорий, как и не передал ему часть войска Лепида, которого он единолично отстранил от власти. Кроме того, Октавиан так и не прислал Антонию легионов в обмен на предоставленные ему флотилии и заселил почти все земли Италии своими ветеранами, не выделив земли для солдат Антония.

Кто был прав в этом споре? Если говорить о законности и честности, то обе стороны находились, так сказать, в равном положении. Антоний действительно не посоветовался ни с сенатом, ни с Октавианом, прежде чем строить планы завоеваний на Востоке или передавать римские территории семье Клеопатры. Октавиан же ни разу не выполнил своих обязательств перед Антонием. Но это была пропагандистская война, в которой все определяет не разум или истина, а игра на моральных чувствах, эмоциях и низменных страстях. Здесь у Октавиана был выигрышный аргумент – влияние Клеопатры на Антония.

* * *

Однако Октавиан прислал Антонию письмо, в котором в довольно резких выражениях ответил на претензии Антония. Он писал, что готов разделить с Антонием Сицилию и Северную Африку, но только после того, как Антоний предложит ему часть Армении. При этом он ехидно заметил, что солдатам Антония не нужна земля в Италии, поскольку «они могут вознаградить себя землями в Мидии и Парфии, которые они завоевали для империи, сражаясь под началом своего императора» (см. Плутарх. Антоний).

Это письмо Антоний получил в октябре 33 года до н.э. когда он находился на границе Армении и Северной Мидии по просьбе своих индийских союзников, опасавшихся вторжения из Парфии. Получив письмо Октавиана, Антоний наконец понял, что ему пора отправляться на Запад, где назревает конфронтация с Октавианом. Он отправился на западное побережье Малой Азии в Эфес. По дороге к Антонию присоединилась Клеопатра, и они провели зиму в Эфесе. Антоний прибыл туда с авангардом, но велел Канидию следовать за ним с большей частью армии.

Антоний понимал, что избежать войны с Октавианом (или выиграть ее, если она станет неизбежной) можно только заручившись поддержкой сенаторов и тех влиятельных римлян, с которыми он в последнее время разошелся. Поэтому он послал в сенат срочное донесение, в котором просил о ратификации своих решений и постарался показать выгоды Александрийских пожалований для Римской империи.