Клеймо красоты

– Ну, что поделаешь! – Сергей тяжело поднялся, отряхнул сзади джинсы – грязь полетела ошметками. – Бывай здоров, Виталя. Побереги тут старика, будь ему, так сказать, ангелом-хранителем. И вот еще что… поговори с Ириной, а? Я так паршиво себя чувствую, будто пообещал ей что-то, да обманул… Но зря она себе всякое насчет меня навоображала, честное слово, зря.

– Да ты что? – потрясенно выдохнул Виталя. – Тебе что, Ирка не нравится?!

– Ну почему, она очень красивая девчонка, – довольно равнодушно пожал плечами Сергей. – Цветок душистый прерий! Только… только я полевые цветы люблю.

– То есть у тебя есть другая, – понимающе кивнул Виталя. – Елы-палы! Это ж надо! Да если б на меня такая девчонка только поглядела поласковее, я б до луны скакал, а тебе это все и на фиг не надо?! Не могу поверить!

– Да уж придется, – слабо усмехнулся Сергей и махнул старику, напряженно смотревшему на него со своего возвышения. – До свидания, Никифор Иваныч! Очень мне хотелось с вами поговорить, да вот не сошлось как-то. Может, в другой раз. Будьте здоровы, не поминайте лихом. Чао-какао, Виталя. Давай краба!

– Ты куда намылился? – подозрительно спросил Виталя и на всякий случай спрятал руку за спину, как если бы Сергей бросился пожимать ее силком.

– Да так, пройтись. Тут недалеко. Километров шестьдесят.

– В Арень, что ли?!

– Догадливый! – Сергей махнул рукой, развернулся – и рысцой, подобрав локти, побежал по дороге, разбрызгивая грязь и на каждом шагу оскальзываясь.

– Серега, да ты что! Запалишься, не добежишь! – вскричал Виталя и в отчаянии оглянулся на башню: – Дедуля, хоть ты ему ска… – Осекся, минуту стоял, словно не веря своим глазам, и вдруг отчаянно заорал: – Серега! Посмотри! Что это со стариком?

Сергей обернулся, всмотрелся в серую морось. Белая фигура старика неловко повисла на перилах галерейки.

Громко чертыхнувшись, Сергей ринулся по дороге обратно, к скиту.

Впереди мелькал пятками Виталя. Наперегонки, мешая друг другу, они ворвались во двор, потом в дом, взлетели по неудобной лестничке на второй этаж и вывалились на балкон. Через перила, чудилось, перекинута не живая человеческая фигура, а вовсе бестелесная, вырезанная из бумаги.

– Никифор Иваныч! – Сергей подхватил на руки старика, поразившись легкости, вернее, невесомости его тщедушного тела. – Что с вами?

Голова старика запрокинулась. Лицо приобрело землистый оттенок.

– Помер?! – Виталя испуганно припал своей большой головой к груди старика, но тотчас вздохнул с облегчением: – Дышит. Обморок, наверное. Конечно, натерпелся он от Пашки… Вот что, я ему водочки сейчас. А еще лучше – коньячку. У нас где-то завалялся хо-ро-оший коньячишко… – Он тяжело загрохотал вниз по лестнице.

– Никифор Иваныч, – шепотом позвал Сергей. – Дедушка…

Морщинистые веки поднялись. Бесцветные губы шевельнулись.

– Ты кто? – сердито спросил старик. – Федька? Зачем разболтал, зачем…

– Я не Федор, – быстро проговорил Сергей. – Я сын Антонины Васильевны, Тонечки, вашей внучки, помните? У Федора была младшая сестренка, она…

– Тонечка? – Никифор Иваныч смотрел напряженно, как бы видя перед собою не лицо Сергея, а целую череду лиц, давно улетевших из его жизни под ветром времени, словно осенние листья в сентябре. – Девочка была… да, помню. Беленькая девочка, ласковая…

– Это моя мама. Я нашел письмо под порогом, дедушка, – вдруг начиная задыхаться от комка, стиснувшего горло, бормотал Сергей. – Я его прочел! «Первокрест и дары мнози… На полнощь от земли Аввакума… Якоже сохрани Ноя в ковчезе… Жала птицы стерегися страха ради твоего…» Я все прочитал!

Мгновение старик смотрел на него цепко, недоверчиво, потом вновь опустил веки – как бы с облегчением.

– Ну, вот я и дождался, – выдохнул слабо. – Вот ты и явился, странник… Неси меня вниз, неси. Время мне пришло. Только смотри, чтобы больше никого… чужих чтобы не было.

Сергей нерешительно оглянулся на дверь. Где-то внизу грохотали тяжелые Виталины шаги.

– Не сюда, – прошелестел дед. – Вон туда иди…

Он чуть заметно двинул рукой, и Сергей, проследив за его взглядом, увидел, что одна из трех досок, крест-накрест прибитых к стене, чуть сдвинута.

Держа старика на руках, поднялся, шагнул туда – да так и ахнул, увидев темное пространство, открывающееся по ту сторону креста.

– Скорее… перекладины раздвинь…

Помогая себе плечами и локтями, Сергей кое-как просунулся вместе со своей ношей в темное, пахнущее нежилым духом пространство, и перекладина креста опустилась за его спиной, отрезав от мира.

* * *

Как странно… как странно, что она не испугалась, не закричала, даже не вздрогнула. Она только удивленно приоткрыла рот, и если не спросила глупо: «Откуда ты знаешь, как меня зовут?» – то лишь потому, что в горле вдруг пересохло.

Павел глубоко, с наслаждением вздохнул.

– А ты меня в самом деле не узнала, да? Конечно, нет, ты же моего лица не видела ни разу. Выходит, оба друг друга не признали, вот весело, правда?

Ирина механически кивнула. Рука, стиснутая Павлом, медленно холодела, как будто попалась в ледяные пальцы смерти. Ну что ж, в этом что-то было…