Клэй из Виргинии

– Прекрати немедленно! – Санни раздавила сигарету в пепельнице. – Если ты собираешься жить в этом доме и впредь, тебе придется усвоить несколько правил. Во-первых, больше никаких скачек с чернокожими: тебе и невдомек, как дурно это выглядит; подобное поведение недопустимо для девушки твоего возраста, и Бог знает, к чему это может привести.

– Я выросла вместе с Блюджеем Кулом, с Джеком, с Ронни…

– Пусть так, но ты больше не ребенок. Ну же, пошевели своими мозгами! Неужели я должна объяснять тебе такие вещи?

– Интересно, отец думает так же? – Клэй принялась расхаживать по библиотеке, словно запертый в клетке зверь.

– Мак согласен со мной на сто процентов – именно он попросил меня побеседовать с тобой. – Санни расслабленно откинулась на спинку дивана.

Клэй задумалась; ей было странно, отчего отец лично не захотел обсудить с ней этот вопрос.

– Как тебе известно, завтра утром мы отправляемся в Саратогу, – продолжала Санни. – И я бы не хотела по возвращении услышать о том, что ты продолжаешь скакать по окрестностям в компании конюхов. Ты поняла?

Клэй с отвращением посмотрела на мачеху.

– Еще раз спрашиваю… ты поняла?

– Я не собираюсь ничего понимать. Если бы мой отец согласился с вами, он наверняка сам сказал бы мне об этом. А вашим распоряжениям я подчиняться не буду.

Санни сохраняла спокойствие.

– Посмотрим, Клэй, посмотрим. И не думай, что впредь я позволю тебе разговаривать со мной таким тоном.

– А я не позволю вам указывать, что и как мне делать! Поучайте своих собственных детей – им очень недостает материнского внимания…

– Ах ты, маленькая дрянь… – Санни вытаращила на нее глаза. Но прежде чем мачеха успела залепить Клэй пощечину, в дверях показалась Нона Хьюджес.

– Э-э-э… прошу прощения, миз Фитцджеральд. – Она протянула Клэй листок бумаги. – Мистер Бак попросил купить в городе кое-что по этому списку.

– Спасибо, Нона. – Клэй, не взглянув на мачеху, направилась к выходу.

– Мы еще не закончили наш разговор, – ровным голосом произнесла Санни.

– Нет, закончили, – бросила на ходу Клэй. Санни улыбнулась чернокожей толстухе и пожала плечами:

– Я и забыла, какой это трудный возраст – семнадцать лет. Через полчаса накройте завтрак на веранде, Нона. Фрукты и творог.

Закрыв дверь библиотеки, Санни достала блокнот, в котором вела дневник светской жизни, и углубилась в составление меню для праздничного приема, который они с Маком собирались устроить по возвращении из Саратоги. Санни была не из тех женщин, что позволяют скандалам вмешиваться в установленный распорядок дня, но и не из тех, что забывают обиды.

Еще до свадьбы она понимала: дочь Мака доставит ей немало хлопот. Мак говорил, что Клэй ее полюбит, но Санни видела, что годы, проведенные в обществе неряшливой недалекой няньки и отца, который не чаял в ней души, вконец избаловали девчонку. Уже при первой встрече между ними словно черная кошка пробежала, и навязанные им родственные отношения лишь усиливали эту неприязнь. Конечно, «трудный возраст» был тут ни при чем, хотя Санни в свои семнадцать выглядела куда взрослее Клэй и уже была повенчана.

Что это был за год!

Тогда из-за засухи ферму ее отца едва не продали за долги. Над Санни нависла более чем реальная угроза отчисления из выпускного класса, но в самую последнюю минуту ей все же дали стипендию. За это ей пришлось работать в обеденные перерывы у стойки книжного магазина, с показным равнодушием встречая участливо-высокомерные взгляды подруг. И вдруг произошло чудо. Скотт Йейтс, самый завидный парень из всей мужской половины колледжа, в середине зимы пригласил Санни к себе в гости. Скотт принадлежал к одному из богатейших семейств Нового Орлеана и казался Санни наиболее красивым мужчиной из тех, кого она когда-либо встречала в жизни. Дни, проведенные у Скотта, пролетели словно в сказке, и уже к концу выходных молодые люди влюбились друг в друга. Весенние каникулы они провели в Луизиане, и хотя поначалу обе семьи заупрямились, в апреле Санни вернулась в колледж со старинным бриллиантом на шее и обручальным колечком на пальце. Они поженились летом, медовый месяц провели в Европе и вернулись в Луизиану за несколько дней до того, как Скотт приступил к занятиям в университете.

Вскоре Санни обнаружила, что беременна, и тут все изменилось.

Скотт свел дружбу с разухабистым студенческим братством и все чаще возвращался домой навеселе, притаскивая с собой своих приятелей, чтобы накормить. По мере того как живот у Санни увеличивался в размерах, она все чаще устраивала ему сцены. Однако рождение Бью принесло неожиданную перемену. Скотт вновь стал ласков с ней, и Санни начала обзаводиться друзьями в среде женатых однокашников мужа. Их жизнь все больше замыкалась в кругу семейных пар, хотя Скотт продолжал время от времени по выходным напиваться в разудалой компании.