Клэй из Виргинии

– Давай не будем ворошить прошлое, – предложила Клэй. – Лучше расскажи о себе. Ты женился? У тебя есть дети?

Уилл покачал головой.

– Мудрый индеец не наступит два раза на одни грабли, – мрачно пошутил он. – Ну а ты?

Клэй рассмеялась:

– То же самое.

Уилл осушил свой бокал.

– Может быть, отправимся ко мне в апартаменты? У меня есть бутылка «Хеннесси»… и кое-что еще, чем я хотел бы перед тобой похвастаться.

– Ладно, по одной рюмочке, но не больше. Я уже попросила горничную разбудить меня завтра пораньше.

Уилл не сводил с нее пристального взгляда:

– Послушай, Клэй, ты не затаила против меня злобы? Я имею в виду…

– Нет, Уилл. О тебе у меня только приятные воспоминания.

Уилл чмокнул ее в кончик носа.

– Ты всегда была классной… – он рассмеялся и поправился: – замечательной женщиной. Ну что, Глазастик, пойдем?

Клэй тихонько засмеялась:

– Терпеть не могу, когда меня зовут Глазастиком. – Она помахала на прощание коллегам и поднялась из-за стола.

– Не забудь! – крикнул ей Джош. – В шесть часов! Выйдя из ресторана, Клэй и Уилл зашагали по тенистой улице по направлению к Нью-роуд.

«Апартаменты» Уилла Стоуна оказались маленьким номером, снятым на месяц в отеле «Ран Хай» – второразрядном заведении с баром в вестибюле, который более всего напоминал молодежный танцевальный зал. Сам номер был выкрашен в бледно-зеленый цвет, побелка с потолка давно осыпалась, но Уилл сделал все возможное, чтобы скрасить убожество помещения. Стену над кушеткой прикрывала огромная карта южного Таиланда и Сиамского залива, на остальных стенах висели фотографии и несколько неплохих акварелей, написанных местными художниками; однако полуразвалившаяся плетеная гостиничная мебель выглядела так, будто ее в последнюю секунду вывезли из пылающего Сайгона. Скудость обстановки встревожила Клэй, но она постаралась не показывать этого.

– Я редко бываю здесь, – сказал Уилл, словно прочтя ее мысли. Он щелкнул выключателем, под потолком скрипел, с трудом вращая лопастями, вентилятор. – Садись в это кресло – лучше здесь нет. – Он вышел в спальню и вернулся с бутылкой «Хеннесси» и двумя пластиковыми стаканчиками.

– Нашим бокалам недостает элегантности, зато коньяк отменный, – он протянув Клэй стакан и чокнулся с ней. – Ну, за что пьем?

– За встречу и за нашу дружбу. – Клэй пригубила коньяк. – Ты хотел что-то мне показать…

Уилл с недоумением взглянул на нее, но тут же рассмеялся.

– Ах да. Подожди здесь. – Он вышел в прихожую, и Клэй услышала, как он перекладывает там коробки. – Терпение! Уж очень далеко я спрятал… ага, нашел! – Уилл вернулся в гостиную, пряча что-то в кулаке. – Это подарок для тебя.

– Подарок? Но…

– Закрой глаза и подставь ладонь… Ну же!

– Ты обращаешься со мной, как с ребенком, – улыбнулась Клэй, но подчинилась.

Ее руки коснулось что-то плоское и холодное. В тот же миг губы Уилла мягко дотронулись до лба Клэй. Она открыла глаза и чуть отодвинулась.

– Не беспокойся, я не собираюсь покупать тебя, – усмехнулся Уилл.

Клэй взглянула на свою ладонь: там поблескивала серебряная монета. Она поднесла ее к лампе и прочла: год выпуска – 1612.

– Ох, Уилл…

– Коб. Помнишь, что это такое? Монета, отрубленная от серебряной полосы и отчеканенная вручную; я нашел ее в то лето, когда ты уехала. Это самая старая монета, которая мне когда-либо попадалась, – я так и не смог заставить себя продать ее, держал в качестве талисмана. Теперь, когда мы опять встретились, я хочу, чтобы монета принадлежала тебе.

– Думаешь, мне не помешает немножко удачи?

– Девочка моя, да кому же она помешает? – Уилл подтянул второе кресло и уселся напротив Клэй. – Знаешь, когда-то ты была моим талисманом…

– Прошу тебя, Уилл, я не хочу больше вспоминать о прошлом; с ним покончено.

Уилл наклонился вперед, не отводя от нее взгляда:

– Нет, Клэй, нет… Я не в силах забыть. Это настоящее чудо – то, что мы с тобой опять встретились. Я люблю тебя так же крепко, как любил всегда.

Уилл снова потянулся губами к Клэй, но она отвернула голову, и в тот же миг из спальни донесся телефонный звонок.

– Черт. – Уилл какое-то время медлил, глядя на Клэй, затем повернулся и пошел к аппарату.

Поднявшись на ноги, Клэй перекинула через плечо сумку. Подойдя к окну и выглянув наружу, она убедилась, что окно выходит в темную аллею, и двинулась в сторону прихожей. В этот момент Уилл вернулся в комнату, и Клэй впервые заметила, что его плечи начали обвисать.

– Спасибо за коньяк, – сказала она.

– Рад был снова увидеть тебя, Клэй.

Клэй удивилась тому, что Уилл не попытался уговорить ее задержаться дольше и даже не поцеловал на прощание. Когда он убирал пачку сигарет в карман мятой холщовой куртки, его глаза остановились на блестящем предмете, лежащем на самом краю полированной доски кофейного столика у дальней стены комнаты. То была испанская монета.

– Клэй, я действительно хочу подарить ее тебе.

– Должно быть, она стоит целое состояние. Я не могу принять такой подарок.

Уилл открыл ее сумочку и сунул туда монету.

– Выполни мою просьбу, и можешь считать, что совершила дневную порцию добрых поступков.

Клэй улыбнулась: