Клей

Вот я и вписался. Чувствую я себя как сука полная, но уверен, что приду как миленький. И я пошел дальше, оставив ее с ребенком, который так и играет в стороне.

Малышка Жаклин меня, наверное, даже не увидела.

По ходу я приглядываюсь к молодым мамашам и гадаю – может, и они в том же стиле выступают. Может, и у них муж поехал на заработки, пребывая в счастливом неведении, что какой-то борзый подонок продувает его женушке трубы, пока он там вкалывает, чтоб семью прокормить. Многие из присутствующих телочек оказались бы с ней в одной лодке, это точно. Ходить по паркам да магазинам, сидеть дома с детишками – не может это так уж всем нравиться. На хуя ждать дома убитого, выбившегося из сил чувака, которому ты уже, может, и не нравишься ни фига, который только и мечтает на работе целыми днями, как бы свалить куда подальше.

Здесь есть женщины – одногодки тех, что танцуют по оупен-эйрам да ангарам, разъезжают по стране вдоль и поперек, отрываются по полной. Этим несчастным коровам тоже небось хочется чего-нибудь похожего: симпатичного молодого поджарого пацана с большим перцем и без забот, который фачил бы ее всю ночь и говорил бы, что она самая красивая, а главное – чтоб и думал так на самом деле. Да, мы все хотим свой кусок пирога; все хотят денег, веселья, да – всего. А с хуя бы не хотеть? Это ж соль жизни. С чего они решили, что телки должны вести себя иначе, чем чуваки, в наше-то время, – это выше моего понимания.

Я выхожу через ворота и иду дальше по главной дороге. Здесь проходит линия фронта блочных коробок. На другой стороне стоят старые дома, те, что мы, живущие в коробках, считали трущобами, теперь-то они благоденствуют. Там тебе и новые окна, и двери, и аккуратные чистенькие палисадники. На нашей стороне в двухэтажных квартирах, которые никто не хочет покупать, все разваливается по кускам.

Я решил, что идти домой я не готов. С тех пор как я переехал обратно домой, матушка злобствует, пиздец, а Вивиан с работы еще не скоро вернется. В брюхе у меня успокоилось, но башка трещит, и я предпочел «Ивнинг ньюз» и кружку пива в «Улье». Свое название пивнуха уже не оправдывает, Карл и Топси катают шары, Софт Джонни у музыкального автомата, и некий Чистюля Уилсон, пятидесятипятилетний дуст в шерстяной паре, за стойкой, и больше никого. Я прохожу, киваю всем по кругу и принимаю свою обычную позу. Забавно видеть мистера Юарта на районе; с тех пор как он завел себе квартиру в центре, а мама с папой переехали в какой-то снобский пригород, он нас особо не балует.

Карл подошел, хлопнул меня по плечу и расплылся в широкой улыбке. Он, конечно, иногда слишком много о себе думает, особенно с тех пор, как у него пошли дела с клубом «Флюид», но я на самом деле обожаю упыреныша.

– Ну как, мистер Лоусон?

– Неплохо. – Я пожал ему руку и схватил краба Топси. – Мистер Мопси, – говорю.

– Можно просто Мопс, – подмигнул мне Топси.

Подвижный, сухощавый, маленький, всегда выглядит моложе своих лет, но борзый, сука, пиздец. В свое время он был заводилой «Хартс», пока банда их не испарилась, когда фанаты «Хибз» подмяли под себя весь город. Топси крепко досталось от этого Лексо, с тех пор он не такой, как прежде. Мне он всегда нравился, олд-скульный такой пацан, старой закалки. Нацик, между прочим, ну не то чтоб, а так, балуется, но через это и у нашего мистера Юарта проблемы были. Карл-то всегда был в полной уверенности, что у Топси из сраки солнце сияет, они давно были неразлейвода. Забавная, впрочем, парочка: мистер Юарт и мистер Мопси.

– Чему же обязаны посещением наших трущоб? – спрашиваю.

– Да вот приехал посмотреть на тебя, дурака, проверить, собираешься ли ты в Мюнхен.

– Я-то поеду, не беспокойся. Биррелл тоже точняк. А вот Голли…

– Да? Что с ним? – озабоченно переспросил Карл.

И я рассказал ему, что случилось вчера и как у Голли едет последнее время крышняк.

– Думаешь, он опять заторчал? – спросил Карл.

Он волнуется за малыша Голли. Бред, конечно, но я тоже волнуюсь. Он один из наиборзейших чуваков, которых мне когда-либо доводилось встречать, но есть в нем какая-то уязвимость. За таких, как Карл, Биррелл или Топси, можно быть спокойным, а вот за Голли иногда приходится поволноваться.

– Пиздец. Ебашить в отпуск с гребаным торчком. На хуй надо.

Топси посмотрел на Карла, потом на меня.

– А чего еще было ждать от этой… мандавохи, – говорит. – Было дело, я и сам ей налаживал в свое время, да кого ни спроси, ей все присовывали, на кой было жениться на такой корове.

– Да иди ты, – залепил Карл. – А что такого, если телка любит пофачиться? Девяностые на дворе.

– Ну да, – согласился Топси, – не поспоришь. Но когда женишься, хочется быть уверенным, что она изменит свои привычки. А у нее все по-прежнему, – добавил он и коротко глянул на меня.