Клей

Терри достаточно хорошо знал Алека, чтоб различить чудовищный бодун. Впрочем, это не требовало особых логических способностей, ведь у Алека было всего два рабочих режима: бухой и с бодуна. Сам факт его существования на планете последние несколько лет ставит под сомнение всякие изыскания в области физиологии и медицины. Прозвище Почта Алек получил после того, как недолгое время вполне легально проработал в штате Королевской почты.

– Так-так, Алек. Четыре всадника Апокалипсиса снова на хребет присели?

– Если б только четыре, еб твою, – простонал Алек, – голова раскалывается. Слушай, Терри, мне нужно помочь тут с одной работкой, нормальной, типа, не блатной, – добавил он, почти извиняясь.

– Иди ты, – недоверчиво сказал Терри, – да когда ты чем-то неподсудным зарабатывал, джентльмен ебаный удачи?

– Не гундось, – отрезал Алек, – встречаемся в «Райри» через полчаса.

Терри пошел переодеться. Поднялся по лестнице, зашел в спальню, по дороге критически осматривая свое жилище. Теперь ему придется тащить весь дом на себе, это не просто гемор, это конкретная запара. Впрочем, старушка, может, еще придет в себя.

Бегло осмотрев квартиру, Терри пришел к выводу, что стеклопакеты, которые поставил райсовет, – это серьезная простава. Стало много теплее и тише. Заметим, между прочим, что сырое пятно под подоконником не просохло до сих пор. Уже несколько раз приходили, что-то заделывали, но, сучка, опять проступает. Пятно напомнило ему об Алеке. Терри пришлось признать, что пора делать косметический ремонт. Только в его комнате – богато. Плакат с чешущей задницу теннисисткой, другой, изображающий обнаженную женщину, вписанную в профиль Фрейда, «что у мужчины на уме». Дебби Харри периода конца семидесятых, Мадонна начала восьмидесятых. Теперь у него еще есть «Олл сейнтз». Сытные телы. «Спайс-герлз» – таких можно встретить в «Лорде Томе» или любой забегаловке на Лотиан-роуд. На стенку имеет смысл вешать только классных, недоступных телок. Порножурналы Терри покупал, только если обнаженной там позировала недоступная звезда.

«Балморал»

Моложавая женщина с бледным напряженным лицом сидела нога на ногу на кровати гостиничного номера. Оторвавшись от журнала, она зажгла сигарету, рассеянно оглянулась, ни на чем не сосредотачивая взгляд, и выпустила колечко дыма. Ничего особенного – номер как номер. Она поднялась, чтобы выглянуть в окно, и увидела возвышающийся над ней замок. Сам по себе факт не вполне обычный, сейчас он ее не впечатлял. Вид из окна для нее стал таким же скучным и двухмерным, как фотообои.

– Еще один город, – задумчиво прошептала она.

В дверь постучали уверенно и ритмично, и крепко сбитый мужчина вошел в номер. У него была стрижка «ежик» и очки в серебряной оправе.

– Дорогая, все в порядке? – поинтересовался он.

– Да вроде.

– Пора звонить Тейлору и идти ужинать.

– Я не голодна.

Она кажется такой маленькой на этой массивной кровати, подумал мужчина, задержавшись взглядом на ее обнаженных предплечьях. Под кожей ни мясинки, и наблюдение это встрепенуло его собственную пышную плоть. Голова – обтянутый пластикоподобной кожей череп. Она дотянулась до тумбочки и стряхнула пепел в пепельницу, а он вспомнил, как выебал ее, всего лишь однажды, и как давно это было. Она не слишком концентрировалась и, в общем, не кончила. Он так и не смог пробудить в ней страсти и после всего чувствовал себя унылым попрошайкой, которому выдали милостыню. Грубое оскорбление. Но он сам виноват, спутал дело с удовольствием; впрочем, последнего-то и не получилось.

Тогда примерно эта фигня с расстройством аппетита и началась. Франклин напрягся, подвис на секунду, понимая, что готов в стотысячный раз повторить сцену, которая в стотысячный же раз ни к чему не приведет.

– Послушай, Катрин, ты же знаешь, что сказал доктор. Ты должна есть. Не будешь есть – помрешь… – неуверенно сказал он, опустив слово «мясо». Сейчас оно казалось совсем неуместным.

Она быстро взглянула на него и отвела пустой взор. При определенном свете ее умиротворенное выражение уже походило на посмертную маску. Франклин испытал обычный отлив смирения.

– Сейчас позвоню консьержу…

Он поднял трубку и заказал клубный сэндвич и кофейник.

– Я думала, вы с Тейлором пойдете ужинать, – сказала Катрин.

– Это тебе, – сказал он, безуспешно стараясь прикрыть болезненное обострение убаюкивающим смирительным покрывалом.

– Я не хочу.

– Ну попробуй, детка, пожалуйста! Попробуешь? Ради меня, – взмолился он, тыкая в себя пальцем.

Но Катрин Джойнер была уже далеко. Она едва заметила, как ее старинный друг и менеджер Митчелл Франклин Дилэни-младший вышел из номера.

Хер наружу для девчонок

– Хер наружу для девчонок! – крикнула Лиза студенческого вида парням, которые проходили мимо них по вагону.