Клеарх и Гераклея

Впрочем, предыдущие захватчики города, ассирийцы, исчезли без следа, и никто даже не помнил имени их столицы. Оставили, однако, много надписей, где рассказывали, как лишили поля голосов людей и радостных восклицаний и сделали их пустыней, населенной зверями. Вообще надо сказать, что каждый народ в меру своих сил уподобляет мир своему представлению о стране обетованной; и ассирийцы, видимо, тоже слыхали о стране женщин виноградных лоз и стремились устроить эту страну под боком: отрубали головы и привязывали к лозам, и цари любили отдыхать в таких садах. Люди, вероятно, это были слабые, ибо никак не могли приспособиться к хозяйствованию и добывали средства завоеваниями.

Следующие владыки города, мидийцы, хозяйствовали наподобие ассирийцев и тоже пропали бесследно, причем даже надписей не оставили.

Большая часть города была построена во время кратковременной его свободы Навохудоносором и его преемниками. Царь этот до того любил строительство, что сам носил на голове корзины с камнями, а в надписях своих не стеснялся говорить, что воевал, защищая ливанские кедры,, необходимые постройкам. Он обвел город тремя стенами, подобными плотинам, и устроил плотины так, чтобы в случае нападения превратить Вавилон в остров посреди моря. Так, на воду и камень, а не на мужей надеялся город-женщина.

Кир, захватив город, обошелся с ним, по обыкновению, милостиво, и поэтому вавилоняне считали, что персы не пропадут без следа подобно прошлым завоевателям. Он сделал Вавилон одной из своих столиц и поклонился Мардуку.

При Камбизе дела пошли хуже: это был человек невоспитанный и как-то явился в дом новогоднего праздника, куда царь вступает в льняном плаще и льняном тюрбане, с копьем, с мечом и в эламской одежде; при Дарии - лучше; а при Ксерксе совсем плохо, потому что вавилоняне взбунтовались, и Ксеркс наказал город страшно: умертвил жреца Мардука, увез золотую статую Мардука в двенадцать локтей высотой и лишил город значения царской столицы. Каналов и жителей, по персидскому обычаю, не трогал.

Вскоре по прибытии Клеарх бродил по городу в простом платье и увидел девушку в одежде, похожей на башенку. "Красавица, где ты живешь?" - спросил он. "Проводи меня до дому - узнаешь".

Они пошли и дошли до стены, по бокам которой было две башни, похожие на одежду девушки. Девушка вошла в дверь и велела ждать, пока она не даст знак. Клеарх ждал и ждал, пока, наконец, не явились стражники с бранью и не спросили, чего ему надо.

- Чей это дом? - спросил Клеарх.

А стражники рассмеялись и говорят:

- Тебя, чужестранец, обманули! Это не дом, а целый квартал, и из него множество других ворот...

А пока Клеарх ждал у ворот девушку в одежде, похожей на башенку, Митрадат пировал у Бел-Аддина, возглавлявшего в это время торговый дом Эгиби, тот самый, который взял на откуп налоги Вавилонии.

Бел-Аддин, ростовщик и звездочет, в ошибки писцов не верил и полагал, что все в природе что-то означает. И то, что сюда прислали Митрадата, означало, что при дворе победила партия Парисатиды, а то, что сюда прислали грека, означало, что в партии Парисатиды победили те, кто хочет упорядочить государство.

Бел-Аддин, желая испытать характер Митрадата, прибег к старому способу: показал ему золотую чашу, усыпанную камнями, подобными звездам, и меч с золотой рукоятью и спросил, какая из вещей, на его взгляд, лучше.

- Право же, - сказал Митрадат, - обе так хороши, что я затрудняюсь выбрать.

И, делать нечего, Бел-Аддину пришлось послать цареву оку и золотой меч, и золотую вазу, а вазу он наполнил до краев розовыми индийскими жемчужинами, так как, по вавилонским поверьям, этот камень сильно способствует справедливости суждений.

А еще через два дня Клеарх поднялся поутру в сад и увидел там девушку в одежде, подобной башенке, которая его обманула и которую власти не могли сыскать.

- Кто ты? - спросил Клеарх.

- Я рабыня Бел-Аддина.

- Давно ли?

- Отец продал меня вчера.

- Почему?

- Видишь ли, - сказала девушка, - в Вавилонии урожай происходит не столько от земли, сколько от воды в каналах. А вода в каналах не походит на морскую пучину и небесные хляби и зависит не от прихоти богов, а от разумности правителя, который строит плотины и распределяет воду поровну. А нынче плотин давно не строили, и отец мой орошал поле только слезами, а этого недостаточно, и он продал меня, чтоб избавиться от нужды.

Клеарх подивился рассудительным речам девушки и отправился благодарить Бел-Аддина за подарок. Бел-Аддин провел его и Митрадата наверх, где был устроен сад. Тогда в Элладе дома были одноэтажные, а в доме Бел-Аддина было четыре этажа. Так что сад Бел-Аддина подобно замку Феридана был на полпути между небом и землей, с тем чтоб в него не проникали испарения вавилонских болот, точнее, клоак, потому что в Вавилоне нет ни естественных садов, ни естественных болот.

И вот, когда окончилось угощение, Бел-Аддин спросил друзей, что увидели царские очи в Вавилоне.

Клеарх сказал: