Кластер

Сычёв взял с дивана кубик бумаги для записей и стал подкидывать его на ладони.

– Ты не стопься на пустом месте, – посоветовал он, – я уже обозначил коридор.

Андрей внимательно смотрел на остатки лица под Сычёвскими очками. Всё-таки удивительная какая картинка. Дом – не то лежбище котиков, не то приёмная Воланда (шахматы, кстати). А этот странный прыщ с тинейджерскими повадками вообще похож на инфернальный пиздец, как любит говорить Валька. И всё же это он. Как бы ни кривлялся, определённо он. А значит, надо продолжать.

– У меня есть товарищ, – сказал Андрей, – так вот он такую теорию излагал. Говорит: мир лежит во зле. Но лежит так давно, что все привыкли, как-то приспособились и перестали это обстоятельство замечать. Нашли себе маленькие хобби: вышивают крестиком, решают проблему слона в испанской партии, плавают брассом… А по поводу того, что вокруг, – не заморачиваются. Но мне кажется, что это слишком патетично. На самом деле мир лежит в новостях Первого канала. Именно поэтому у нас 24 часа в сутки попы с экстрасенсами, звёзды ЗОЖ, клоуны-зомби и съезды партии.

– Телевидение – зло, – подал голос Сычёв, – это да. А что ты о революции думаешь?

– Я думаю, что революция сосёт.

– Ну, это пока.

– А что, из новостей Первого канала уже звонили?

Сычёв хмыкнул.

– Я вижу, куда ты тянешь. Ну так дедушка Ленин брал деньги у немецких буржуев, чтобы делать революцию в России. И кинул потом их всех. Временные мутки тоже нужны. Как говорил Лимонов, пойдём хоть с красными, хоть с белыми, хоть с голубыми, если они помогут убрать эту сволочную власть. А потом уж мы разберёмся с остальными, если такая нужда возникнет.

Теперь хмыкнул Андрей.

– Если брать деньги у всех буржуев подряд, то получится не революция, а зарегистрированная на Кипре госкорпорация «Микрон».

Сычёв положил кубик на шахматную доску и прихлопнул его кулаком.

– Ладно, – сказал он после продолжительной паузы, – будем считать, что это было good, потявкались и забыли. Давай теперь вот как извернём: ты мне говоришь, чего хочешь ты, я тебе говорю, чего хочу я. Складываем, делим, смотрим, что получается в остатке.

Ладонью правой руки он накрыл очки, и тут же сдёрнул их театральным жестом – так в мушкетёрских фильмах срывают маски. У главного террориста оказались маленькие, близко посаженные глазки. Правая бровь рассечена двумя шрамами. Больше ничего особенного. Без очков Сычёв был ещё большим тинейджером, и Андрей поймал себя на ощущении, что тот ему кого-то напоминает. Не то из кино, не то вообще из мультфильма. Был какой-то такой комический персонаж. Деланно наглый и почти лубочный…

– И что?

Точно. Космический паразит из «Рика и Морти».

– Я думаю, если ты решил разговаривать серьёзно, то надо идти и разговаривать серьёзно. Мужик. Но тогда без того прекрасного парня в бильярдной и того, который шуршит усами за ширмой.

Сычёв секунд двадцать сидел молча. Смотрел в глаза Андрею пустым, ничего не выражающим взглядом, как будто задумался о чём-нибудь отвлечённом, о какой-нибудь игре казанского «Рубина». Потом резко откинул голову назад, демонстрируя мелкие, далеко друг от друга отставленные зубы, и захохотал. Хохотал он долго, и успокоился, только дойдя уже до совершенного бульканья.

– Ты страх потерял, да? – спросил он, кривя губы и подмигивая. – Это хорошо, что потерял. Вот нам и нужны такие – lost and forgotten на всю голову.

Он захохотал снова, похоже, от удовольствия, которое ему доставила эта фраза.

Отсмеявшись, Сычёв снова подпрыгнул на своих встроенных пружинках, крикнул: «Можно отдохнуть!», – и, приглашающе махнув рукой, потопал в соседнюю комнату. Там, как оказалось, пряталась лестница на второй этаж. Андрей поднялся вслед за рыжими ботинками.

Предупредив, что «здесь никого, можно открывать токинг», Сычёв заговорил сам. Он хотел знать, на какие новые даты передвинули запуск установки. Что с электропитанием: стоит ли сейчас два резервных генератора, один или ни одного? Где они стоят и как охраняются – ему тоже было интересно.

Андрей обещал узнать – в обмен на информацию о старых проектах Русмикро. Он даже, в качестве первого взноса, по памяти набросал кое-что на листке бумаги. Сычёв придвинул этот листок к себе и долго его рассматривал.

Поговорили про доарсеников. Сычёв довольно убедительно кривился, когда упоминал отловщиков, сдающих арсенид по граммам. Сказал, что «Микрон» и Роснова негласно санкционировали отстрел, поскольку доарсеники – это реальный арсенид электронного качества. А у корпораций пока даже более простого – солнечного – получить в приличном объёме не выходит.

– Доарсеники хоть и не существуют, но приносят real доход, – ухмыльнулся Сычёв.

На предложение Андрея рассказать о Втором фронте, хозяин «Седьмого челленджа» вскочил и выпалил:

– Второй фронт – это я!

Он принялся ходить по комнате, сверкая глазами.

– Мы! – говорил он. – Закрома корпораций! – говорил он. – Поднимем на штыки! – кричал он.