Классно быть Богом (Good to Be God)

Все в компании знали, что Лоудер в свое время загремел под суд по обвинению в расхищении имущества компании, поскольку в его квартире обнаружилось изрядное количество этого самого расхищенного имущества. Правда, в пользу Лоудера свидетельствовал тот факт, что украденные товары были припрятаны в комнате его квартиранта, который тоже работал в нашей компании. Бамфорд пришел на судебное слушанье и дал показания в защиту Лоудера, хотя мы так и не поняли: то ли он действительно был уверен в невиновности Лоудера, то ли ему не хотелось терять своего лучшего торгового агента.

В день, когда должен был состояться обед, я увидел Бамфорда в приемной и поздоровался с ним. Бамфорд, насколько я понял, ждал Лоудера, а я видел, как Лоудер вышел из здания минут пять назад, и подумал, что, наверное, надо сказать об этом Бамфорду, но потом рассудил, что это не мое дело. Тем более, я думал, что Лоудер скоро вернется. Новая секретарша в приемной тоже промолчала. Когда ее брали на это место, ей дали четкие указания: никому не рассказывать о перемещениях персонала, – и поэтому она не могла сказать Бамфорду, что Лоудер ушел на обед, и что его секретарь-референт тоже ушла на обед. В общем никто не сказал Бамфорду, что про него просто забыли.

Бамфорд прождал целый час, потому что он был не из тех, кто легко сдается. И все сотрудники компании, проходившие через приемную, видели, как он сидит и ждет Лоудера. Обед так и не состоялся. И что самое странное: я расстроился из-за этого гораздо больше, чем сам Бамфорд. Поведение Лоудера меня искренне возмутило. Лоудер питал симпатию к Бамфорду (если ты негодяй и мерзавец, это еще не значит, что ты не способен испытывать добрые чувства) и забыл про него вовсе не потому, что специально хотел забыть, а потому, что ему было незачем его помнить. Бамфорд перешел в разряд людей-невидимок, из знакомства с которыми нельзя извлечь никакой выгоды.

Спустя где-то год в разговоре всплыло имя Бамфорда, и Лоудер сказал мне:

– Все-таки надо бы нам с ним пообедать. У тебя есть номер его домашнего?

Вопрос меня озадачил. Все знали номер домашнего телефона Бамфорда. Он уже сорок лет жил в том же доме.

И только теперь до меня дошло, что Лоудер просто искал себе оправдание. Ему очень хотелось думать, что найти номер Бамфорда бьшо очень непросто: при таком раскладе у него еще оставалась возможность убедить себя в том, что он не законченная скотина. Имя Лоудера в моем “черном списке” на случай крушения цивилизации стоит в числе первых.

Я смотрю на часы. Бертранд треплется по телефону уже сорок минут.

– Хорошо, хорошо. Потолки у них выше. Потолки в “Минте” выше, но какая от этого польза? Нет, если вынести всю мебель…

Моя работа проста: отдать человеку пакет. Но Бертранд явно испытывает судьбу. Мне неприятно, когда меня принимают за пустое место. Если бы Бертранд сказал: “извини” или “ты подожди, я сейчас”, – это было бы другое дело. Я расстегиваю штаны и делаю пи-пи в кадку с фикусом, потому что уже не могу терпеть, и еще потому, что надеюсь тем самым привлечь внимание Бертранда. Но Бертранд ничего не видит. Я выхожу из его кабинета. Он этого не замечает.

Внизу бармен орет на двоих дуболомов.

– Да, обезьяну надо кормить! Но обезьяна хотя бы работает!

– Мы тоже работали, – отвечает один дуболом.

– На прошлой неделе у нас было пятнадцать человек! – орет бармен. – Пятнадцать! И десять из этих пятнадцати – мои друзья.

– Ты нас уволить не можешь, – говорит второй дуболом. – вот если бы ты нам платил, тогда – да. Но ты нам не платишь, а значит, не можешь уволить.

– Я вас не увольняю. Я просто даю возможность кому-то еще проявить себя за вертушкой.

– Обезьяна не справится.

– Ну, да. Она долго училась работать с пультом. Почти два часа! Но у нее начало получаться, и я еще с ней поработаю, по тренирую…

Обезьяна зевает. Открывает огромную книгу в кожаном переплете, вроде как даже Библию. Ловко вырывает страницу и начинает умело скручивать косяк с травкой, высыпанной из мешочка. Потом берет зажигалку, прикуривает, делает глубокую затяжку и благостно выдыхает дым. Видимо, закон, запрещающий хранение и потребление марихуаны, не распространяется на обезьян. Как и необходимость иметь лицензию на ношение огнестрельного оружия.

Все, с меня хватит. Я выхожу на улицу. Стою, греюсь на солнышке и размышляю о том, куда бы пойти, чтобы съесть дорогой сэндвич, за который я не собираюсь платить, и тут из клуба выходят те самые два дуболома и пытаются хлопнуть дверью. Только у них ничего не выходит, потому что на двери стоит доводчик. Они подходят ко мне. Мне становится страшно. Кажется, меня собираются грабить.

– Он нас уволил, – сообщает мне один из них.

Может, он принял меня за кого-то из своих знакомых? Со мной это бывает. Издержки обычной, непримечательной внешности. Они оба – в белых футболках с изображением виноградной грозди. У того, кто ко мне обратился, совершенно безумные разноцветные бакенбарды: одна выкрашена в ярко-красный, другая – в желтый.

– Взял вместо нас обезьяну, – говорит другой. – Обезьяну по кличке Вонючка.