Клан. Разбитые стекла

— Значит, все-таки не она, — с облегчением выдохнул Роман. Он сочувствовал несчастной девчонке еще в Изварино, а теперь ощущал за нее какую-то странную ответственность, причастность к ее судьбе. И очень не хотел бы ее гибели. Даже если начальство считает иначе.

Тем временем начальство ликвидировало последствия своей “тренировки”, откатив то, что осталось от стертого с лица земли полигона, к первоначальному виду. Убедившись, что полигон выглядит вполне прилично, уставший маг, покрытый потом, гарью и копотью, шагнул в портал и исчез, оставив после себя лишь тающую серебристую дымку. А вскоре исчезла и она.

— Демон! И как у него это получается? — выразил недоумение вперемешку с восхищением оборотень.

— Темпоральную петлю замкнул, — ответила Химера. — Как, не спрашивай, я понятия не имею. Или сам у него спроси.

— Любопытство — не порок, а причина преждевременной смерти, — перефразировал Роман народную мудрость.

Андрей Аристархович, пожалуй, с ним бы согласился. Читать подчиненным лекции по темпоральной магии — последнее, чем он бы хотел сейчас заняться. А больше всего ему хотелось, пожалуй, принять душ и расслабиться у камина с бокалом бренди или доброго армянского коньяка. Смотреть на огонь — не яростно-смертоносный, как на полигоне, а мирный, домашний, ручной, вслушиваться в его шорох и потрескивание, сплетающееся с шелестом дождя за окном, и ни о чем не думать. На время притвориться, что войны не существует, что ни Изварино, ни десятков и сотен подобных событий просто не было, и все это ему лишь приснилось. И погасшие, словно мертвые звезды, золотисто-янтарные глаза изувеченной девчонки — всего лишь сон. И не имеют никакого отношения к проваленной операции, к хреновой работе его людей и его самого. Полковник Ивашин привык смотреть правде в лицо, какой бы она ни была, и работу спецслужбы с такими результатами — или их полнейшим отсутствием — иначе, как хреновой, назвать не мог. Немым укором вставали перед мысленным взором иерарха дымящиеся воронки, разломы, ядерные взрывы, прорывы нежити, провалы на инфернальные уровни, налеты иномирных агрессоров, агонизирующие и гибнущие целыми ветвями миры… и затравленный взгляд Полины, ее расширившиеся от ужаса при его прикосновении глаза и сжавшееся тельце, на котором не было живого места. На скулах мага заходили желваки.

Начальник спецотдела КГБ, Высший Темный, один из девяти сильнейших иерархов своей реальности повидал многое. Его вряд ли чем можно было удивить, и уж точно — не кровью, грязью и человеческой жестокостью. Смерть шагала с ним рука об руку, его личное кладбище черным дымом простиралось до горизонта. Участвуя в боевых операциях, ликвидации чрезвычайных ситуаций и катаклизмов “особого” характера, он непосредственно влиял на реальность, зачастую принимая окончательное решение, кому жить, а кто обойдется. Не раз приходилось кого-то спасать, кого-то добивать, кем-то жертвовать, из кого-то выбивать сведения, а кого-то просто ликвидировать. Но держать в руках чью-то душу ему не доводилось.

До Изварино.

Полина… кто она, откуда? Сколько ей лет — двадцать три, двадцать пять? Не больше и не меньше, наметанный взгляд мага не обмануть. Стройная, гармонично сложенная фигурка, приятные, мягкие черты лица, светлая, словно фарфоровая, кожа, длинные золотисто-каштановые волосы, к которым так и хочется прикоснуться. И глубокие миндалевидные глаза цвета солнечного балтийского янтаря — такие бывают разве что у магов Земли и одной давно исчезнувшей расы, кровь которой еще порой проявляется в нескольких смежных реальностях. Полина была красива той неяркой, трогательной красотой полевого цветка, тихого весеннего сада или мирного неба, которая не бросается в глаза, но оставляет след в душе. Той красотой, которую хочется защищать и беречь, как то самое мирное небо. И которую, по всей видимости, придется уничтожить, как бы ни хотелось обратного. Он исцелил ее тело, но кто исцелит душу? Что нужно было сделать с девушкой, чтобы обычное прикосновение, без грубости и издевательств, казалось ей лаской? Ивашина снова затопила волна холодной ярости, перед которой оказалось бессильным даже пламя, поглотившее полигон.

Иерарх вздохнул, сделал несколько глубоких вдохов и опустился в кресло у камина, потягивая бренди. Было ясно, как устройство автомата Калашникова: девчонка боялась мага сильнее, чем смерти. И в то же время — доверяла ему больше, чем кому бы то ни было. Связал ли их черный тоннель, общая цель или его обещание, но эта связь уже протянулась невесомой нитью, ставшей прочнее стали. И теперь острые осколки разбитой чужой жизни срикошетили, зацепив и его. Куда сильнее, чем предполагалось. И ныли где-то глубоко внутри, подобно осколочным ранениям, которые неизлечимы. С ними просто сживаешься. Потому что такое нельзя ни исцелить, ни простить, ни забыть.

… Базовая реальность, Сингапур