Клад последних Романовых

Так и росла Иришка с любимой сказкой, былью, семейной легендой, с семейной тайной о царских сокровищах, спрятанных в Тобольске, и даже отыскала на дне старого сундука копии, снятые дедушкой Демьяном в ГПУ с допросных бланков Клавдии Михайловны Кобылинской. К общечеловеческой истории Ирочка была равнодушна, а вот к истории царской короны, стоящей, возможно, миллиарды рублей, нет. И даже если государство ей только полагающиеся по закону тридцать процентов заплатит, этого все равно хватит на джинсы американские, машину «Волгу» и ежегодные поездки на море в Ялту, а заодно и на трехкомнатный кооператив, размышляла, подрастая, Иришка.

Так вот она и росла, прикидывая, как лучше распорядиться деньгами, полученными за находку сокровищ, а найдет она их обязательно, вот только подрастет.

Глава 28

12 июня 2018 г. Санкт-Петербург

— Понял вас, Денис. Как только выясните алиби зятя Севрюгиной, сразу же звоните, — напутствовал Рюмина майор. — Ну что же, пока Денис проверяет алиби Николаенко, мы с вами попробуем собрать сведения на племянника Ирины Григорьевны.

Тушин Андрей Сергеевич, двадцати восьми лет, бульдозерист. С фотографии, которую майору удалось отыскать в Интернете, на него смотрел здоровенный парень с наметившимся брюшком, мощной челюстью, самодовольным выражением лица и нагловатыми насмешливыми глазами. Дураком Андрей Сергеевич не выглядел. Майор еще пощелкал клавиатурой и установил, что Тушин до работы бульдозеристом некоторое время трудился в НИИ, имеет степень бакалавра, которую получил по окончании Тюменского нефтегазового университета. Что же вас толкнуло в бульдозер, Андрей Сергеевич, задал вопрос изображенному на фото человеку майор.

— Хорошо, — кивнул сам себе Станислав Дмитриевич. — Плохо, что в Тюмени сейчас ночь.

— А при чем здесь Тюмень?

— При том, что именно из Тюмени к нам прибыл племянник Севрюгиной. Никита, вы что, спите на рабочем месте? — оторвал взгляд от компьютера майор.

— Может быть, — обиженно промямлил Никита. — Рабочий день ведь давно закончился, ночь уже, — зевая, добавил он.

— А ну-ка соберитесь, старший лейтенант. Вы находитесь на службе, к тому же в кабинете руководства, извольте вести себя соответственно. И имейте в виду: отдыхать мы будем, когда раскроем дело об убийстве супругов Пановых. А до тех пор понятие «рабочий день» отменяется, — строго заметил майор и вернулся к компьютеру.

А Никита сердито засопел, борясь с зевотой.

— Вот что, Никита, выясните, когда именно Тушин прибыл в Петербург. А я пробью по нашим базам, не числится ли за ним правонарушений.

— Вы хотите, чтобы я прямо сейчас, — Никита выразительно взглянул на часы, — в десять вечера поехал к Севрюгиной? Может, этот вопрос подождет до завтра?

— Нет. Я хочу, чтобы вы связались с аэропортом и попытались выяснить это через них.

— А если он ехал поездом?

— Тогда с железнодорожным вокзалом. Выясните, на какой вокзал прибывают поезда из Тюмени, и действуйте.

— Так вечер же уже, ну кого я сейчас застану из сотрудников вокзала? — не спешил выполнять поручение Никита.

— Послушайте, Никита, — оторвавшись от компьютера, холодно проговорил майор, — если вы не можете решить такой вопрос по телефону, поезжайте на вокзал лично, там есть служба безопасности, она работает круглосуточно и имеет доступ к интересующей нас информации. А свой тон оставьте, пожалуйста, для личных вопросов в нерабочее время. Если же вас не устраивают условия работы в Следственном комитете, вы всегда можете подать рапорт об увольнении. Уверяю вас, он будет подписан. А саботировать собственные приказы я никому не позволю.

Эту отповедь майор сделал совершенно ровным, можно сказать, доброжелательным тоном, но что-то в его взгляде заставило Никиту плотно закрыть рот и больше своими мыслями и настроениями с начальством не делиться.

— Выяснил, Станислав Дмитриевич, — спустя полчаса вернулся в кабинет Никита, на лице его были написаны глубокие обида и усталость.

— Что выяснили?

— Когда Тушин прибыл в Петербург. Он прибыл пятого мая.