Клад последних Романовых

Не сможет он, как отец, пытать двух безвинных женщин, таких милых, добрых, не сможет убить, даже ради бриллиантовой короны, ради моря, ради денег. И решив это для себя раз и навсегда, Василий взял билет на поезд и уехал домой в Свердловск и больше уже никогда в город на Неве не возвращался. И еще, приехав домой, он повесил в доме на видном месте последнюю фотографию брата Петра, на ней он был совсем молодой, вихрастый, улыбался такой веселой беззаботной улыбкой, словно собирался жить вечно. Эта фотография была сделана за год до его гибели.

— Деда, расскажи мне еще про царскую корону, и про шкатулку с бриллиантами, — забираясь к Василию Демьяновичу на колени, просила младшая внучка.

— Ириш, давай лучше про Ивана-царевича, — усаживая девочку поудобнее, предлагал дед Василий.

— Нет, про корону и про царя с царицей, — упрямо твердила внучка, и дед Василий, оглядевшись, не слышит ли их кто, принимался рассказывать девочке о спрятанных в городе Тобольске сокровищах и о том, что где эти сокровища запрятаны, можно узнать, лишь поехав в Ленинград, далекий красивый город, где летом ночи белые, где древние египетские сфинксы замерли над водой, где сверкают золотом купола соборов и шпилей, где метро. Он рассказывал об этом удивительном городе все, что рассказывала ему когда-то давно большеглазая девушка с удивительным именем Аглая. Рассказывал, что много-много лет назад карту сокровищ разделили на несколько частей и спрятали в городе, и теперь, только отыскав части карты, можно найти сокровища.

— Деда, а ты пробовал их найти? — болтая ногами, заглядывала Василию Демьяновичу в лицо внучка.

— Нет, внученька, не пробовал. Отец мой пробовал, дед Демьян, но он узнал только людей, которые знают, где хранятся части карты, а саму карту не нашел.

Этот разговор во всех подробностях у деда с внучкой повторялся часто, с тех самых пор, как Василий Демьянович однажды, не припомнив ни одной сказки, рассказал внучке о царских сокровищах. С тех пор семилетняя Иришка, приходя к деду в гости, всегда просила рассказывать именно про них и больше ни о чем слушать не хотела.