Клад

Алешка сразу же перебрался к дяде Коле на козлы, а папа весело плюхнулся было на сено… но тут же с воплем привскочил, перевернулся на четвереньки, потирая ушибленную… можно сказать, спину. Он пошарил рядом с собой в сене и вытащил из него старое двуствольное ружье.

— Коляша! — крикнул папа. — Ты против кого вооружился? — Дядя Коля обернулся и как-то невесело усмехнулся:

— Волки одолели. Потом расскажу, — и стал разбирать вожжи. — Устроились? — Дядя Коля поднял кнут и свистнул. Ничего себе свистнул: голуби с треском бросились в небо, таксисты вздрогнули. Лошади переступили ногами, взмахнули хвостами и гривами и звонко застучали копытами по булыжнику.

А парнишка с сигаретой почему-то злорадно усмехнулся и показал мне кулак.

Городок был очень красивый, нам понравился. Маленькие деревянные дома, все в садах и в красных цветах на окошках, заросшие травой и булыжниками мостовые, много церквей с золотыми куполами и крестами на них и пять речек. По крайней мере, столько мы проехали мостов, пока выбирались на окраину. А может, это была всего одна речка, только сильно петлистая?

И вот тут, на окраине, начались наши новые приключения. Правда, начало было таким пустяковым, что мы его и не заметили. Вернее, сразу не догадались, что соскочившее с оси фургона переднее колесо — это начало таких событий, по сравнению с которыми наши московские приключения — «Ну, погоди!», не больше…

Ну, вот. Колесо соскочило. Фургон накренился. Лошади стали. Алешка чуть не скувыркнулся с козел. Хорошо, что мы ехали медленно и не по мосту, а то наверняка бы грохнулись в речку.

Папа с дядей Колей приподняли конец оси, я сбегал за колесом, которое откатилось в канаву, и поставил его на место.

— Чека потерялась, — пояснил дядя Коля, проверяя остальные колеса и многозначительно поглядывая на папу. — Понял?

Папа, вытирая клочком сена руки, хмуро кивнул и почему-то приложил палец к губам. Но я уже все сообразил: колесо крепится чекой, а чека — проволочным шплинтом. Видно, шплинт разогнулся, и чека выпала. А колесо крутилось себе, крутилось и сползло с оси. Хорошо еще — не на мосту или на горке. Не сразу я только сообразил, что сама собой проволока не могла разогнуться… И не сразу подумал — какие же безжалостные люди это сделали — просто страшно.

Мы чинились на самом краю городка. Невдалеке от нас, на зеленом берегу реки, стоял миленький, как заметила мама, особнячок.

Он был весь будто старинный, но очень новенький. Стены — из какого-то нежного камня, алеющая на солнце черепица, красивые фигурные решетки на окнах, высокие ажурные фонари у ворот. А на воротах — большая металлическая вывеска, на которой здорово было написано готическими буквами: «ТОО «Роббер».

На крыльце стоял высокий бизнесмен в черном костюме с короткими брюками, из-под которых хвалились белоснежные носки. Он наблюдал, как здоровенные парни в десантных комбинезонах разгружают громадный рефрижератор и таскают из него картонные коробки в дом. Бизнесмен, щурясь от солнца, дымил длинной коричневой сигаретой и провожал каждую коробку жадным внимательным взглядом, чиркал карандашиком в книжечке и шевелил губами, видимо, что-то подсчитывал в своем коммерческом уме.

— У, сникерс поганый, — с классовой ненавистью прошептал Алешка, забираясь на козлы. — «Грабитель».

— Ага! — весело подхватил дядя Коля. — Правильно догадался. Эта фирма по-английски так и называется — «Грабитель».

Алешка довольно хихикнул, дядя Коля тронул лошадей, и мы поехали дальше.

Один из парней, когда мы объезжали рефрижератор, в таких, мешковатых, брюках, в короткой кожаной куртке и тоже в белых, только очень серых носках, почему-то настороженно проводил нас взглядом и даже опустил на землю коробку, будто услышал наш разговор. В его глазах что-то мелькнуло, когда он встретился со мной взглядом. Он посмотрел на Алешку, потом снова на меня. Я безразлично отвел глаза, но мне вдруг захотелось забраться поглубже в фургон, поближе к папе, дяде Коле и к ружью, чтобы спрятаться или защититься от его настойчивого вспоминающего взгляда.

Стало как-то тревожно. Но ненадолго. Мы звонко — стуча копытами и громыхая колесами — проехали очередной деревянный мост, из-под которого брызнули вдоль реки черными стрелками быстрые ласточки, и выехали в чистое поле. Дядя Коля вдруг привстал, заливисто свистнул и взмахнул кнутом. Лошади рванули, Лешка восторженно вцепился в сиденье, и мы помчались, раскачиваясь с боку на бок, вздымая пыль, по мягкой полевой дороге, среди солнца, зеленых полей и белых берез, под песни жаворонков. Хорошо в деревне!

Кругом одни бандиты?

Ехали мы долго. Сначала полем, потом лесом — и длинные ветви деревьев скребли по брезенту и лезли в фургон. А одна даже зацепила Лешку и чуть не сбросила его с козел. Хорошо, он уцепился за нее и повис в воздухе, болтая ногами и визжа то ли от страха, то ли от удовольствия. Папа с дядей Колей поймали его, оторвали от ветки и усадили на место.