Кисмет

Сразу после половины шестого группа из девяти человек собирается в вестибюле и выходит на улицу; небо еще светлое, но узкие улочки погружены в глубокую тень. Пола ведет их по Поуленд-стрит, болтая столько же, сколько все остальные вместе взятые, и постоянно замахиваясь на того человека, над которым в данную минуту подтрунивает. Паб «Джон Сноу» уже забит битком, тесные кучки выпивох высыпают с тротуара на мощеную улицу, а внутри коллегам удается протиснуться в угол за барной стойкой, где на столе составлены грязные стаканы. Анну прижимают к стенке игрального автомата между Полой и Майком, который покупает ей пинту лагера — такую огромную кружку, кажется, выпить невозможно, и Анна держит ее двумя руками. Майк интересуется, как именно она празднует день рождения, и она отвечает, что устраивает ужин для друзей. Потом он спрашивает, чем занимается Пит, и Анна, с удивлением для себя, дает стандартный ответ на этот вопрос: он посещает университет, чтобы стать учителем, хотя раньше работал в успешной международной фирме, а «по роду деятельности» инженер.

— А почему меня не пригласили на ужин? — спрашивает Пола, тыча Анну в ребра.

— Я думала, у тебя есть более увлекательное занятие в пятницу вечером, — говорит Анна, надевая, как всегда в присутствии Полы, маску развязной девицы. — Пуститься во все тяжкие со старыми пассиями. Подцепить новых.

— Если бы! Лондон — скучнейший городишко: все уже разбились по парам.

— Иметь пару не скучно, — возражает Майк, и Пола отвечает: ей хотелось бы считаться с глубокой осведомленностью Майка в этом вопросе, но дело в том, что серьезные отношения скучны, потому что в них ничего не меняется.

— Люди выходят в свет, выпивают по стаканчику и со своим же партнером возвращаются домой. Никакого разнообразия. Тоска зеленая.

Анна старается придержать язык и, просто чтобы поддержать легкий треп, спрашивает, считает ли Пола, что в других городах больше одиноких людей, — и немедленно сожалеет о том, что вопрос не смелый и не остроумный. Зажатая между двумя начальниками, она испытывает еще большую застенчивость, чем обычно. Пола произносит речь о том, что в Гонконге или Бангкоке «Кисмет» не получил особого признания — там можно пойти куда-нибудь отдохнуть и встретить свою половинку традиционным старомодным способом.

— Пола сердится, — замечает Майк, прикасаясь к предплечью Анны, — потому что она еще не нашла подходящую девушку.

— Неправда. Я нахожу подходящую девушку почти каждую неделю.

Анна смеется, а Майк закатывает глаза.

— Но никак не угомонишься.

— Неправда, я обретаю покой каждый вечер! А утром просыпаюсь — и снова в бой. Кстати, я бы побилась вон за тот столик, — она указывает в уголок переполненного паба, где четверо мужчин в костюмах надевают пальто.

— Мы все туда не поместимся, — трясет головой Майк. — Нас ведь в два раза больше.

— Брось ты эти подсчеты, не будь бухгалтером. Мы уютно устроимся. Если есть место в сердце, найдется и для задницы.

Вся группа следует за Полой к столику, Майк обиженно замечает, что он не бухгалтер. Все девять человек и в самом деле умещаются за столиком на четверых. Анна оказывается так плотно стиснутой между Джуди и Беатрис, что с трудом подносит кружку пива к губам. Однако чувствовать себя в таком тесном контакте с коллегами приятно. В самом начале седьмого ей приносят вторую пинту, которая идет легче, чем первая. Тот, кто оплачивал этот круг выпивки, присовокупил несколько пакетов чипсов и орешков, и Анна с хрустом грызет одну пригоршню закуски за другой; ее организм радостно приветствует соль, сахар и жиры — первую за день еду.

— Вопрос на засыпку, — говорит Бен. — Известно, что можно быть голодным как волк, злым как собака, а что насчет кошки?

Все дружно издают стон: Бен в своем репертуаре.

— Про кошку не знаю, но можно набить рот, как хомяк, — отвечает Пола.

— Или хитрить, как лиса! — вставляет Анна.

— И ползать, как черепаха!

— Ребята, хватит дразнить гусей.

— Серьезно, может, вернемся к нашим баранам?

Теперь все смеются и принимают участие в потехе, и Анна чувствует, как погружается в блаженное состояние, словно плывет куда-то. Она теряет чувство собственного «я», которое будто растворяется в насыщенной алкоголем глубине ее подсознания, и словно со стороны с удовольствием наблюдает, как коллеги пихают друг друга и обмениваются колкостями. «Вот оно, благополучие, — осознает она, — пить пиво с этими приветливыми неугомонными людьми, которые явно наслаждаются обществом друг друга, хотя знакомы только поверхностно; а может быть, именно по этой причине они и ладят так хорошо». Девушка все больше уходит в себя, чувствуя, что глаза ее стекленеют, но внезапно становится предметом разговора: Пола снова обзывает Майка бухгалтером до мозга костей, а тот призывает ее прекратить выделываться из-за того, что она запала на Анну.

— Ничего подобного, — отнекивается Пола. — Анна — самая гетеросексуальная девушка в Лондоне.

— Почему это?

— Без обид, дорогая. Но тебя так же трудно сбить с пути истинного, как подбить английский бомбардировщик.