Кисмет

— О том, что ты любишь разводить философию по всякому поводу.

Теперь улыбка Джеффа выглядит как приклеенная. Анна грубит осознанно, но наверняка в глубине души ему это нравится и он хочет, чтобы она продолжала в том же духе. Кроме того, прозвучавшее из его уст число 81 напомнило ей, что не нужно особенно церемониться; если процент совпадения правильный, то никакое ее побуждение не оттолкнет его.

— А ты умна, — замечает он.

— Ты так думаешь?

— Умна и забавна.

Она пожимает плечами.

— Некоторые считают меня недотепой.

— Не верю.

— Особенно на работе.

— Это потому, что ты не на своем месте. Ты преследуешь ложные цели по ложным причинам. Неудивительно, что ты сама не своя.

— Правда? — произносит Анна с фальшивой доверчивостью. — И как это изменить?

— Ты должна пересмотреть систему координат, — с готовностью отвечает Джефф, словно он произносит подобные речи по десять раз на дню. — Наше существование определяют желания, и они же придают смысл всей человеческой жизни. Чтобы уйти от навязанной обществом идеологии, надо перерисовать карту.

— Пара пустяков.

— Но придется ломать себя.

— Ах! И часто такие речи действуют на девушек?

— Нет. Но ты произвела на меня впечатление, ты особенная.

Они молча смотрят друг на друга, и его глаза, без сомнения, горят страстью. Анна испытывает привычное побуждение убежать, но подавляет его — будь что будет — и не отрывает от Джеффа глаз. Ее осеняет, что это и есть смысл всей встречи, что подсознательно она так и планировала, но уразумела только сейчас, и все сразу встало на свои места: она собиралась провести ночь с Томасом-72, так почему бы не с Джеффом-81? Девушка стаскивает ботинки, затем носки; ноги ощущают ледяную шершавую плитку. Лак на ногтях облупился. Плевать. Когда она снимает часы, Джефф начинает двигаться вокруг бассейна против часовой стрелки; она делает то же самое. Они останавливаются друг против друга, Анна на этот раз стоит у двери.

— Поиграем? — кричит он.

— А разве мы еще не начали?

— В другую игру.

— Давай, — Анна снимает толстый джемпер и остается в бюстгальтере. Она с досадой отмечает, что живот уже немного отвис, не то что в двадцать лет, когда мышцы оставались упругими без всяких усилий. Джефф снова движется, она тоже, и они снова останавливаются — Джефф теперь оказался возле ее пахучих ботинок. Он, наверно, даже чувствует затхлую вонь. Ну и что? Он же совпадает с ней на 81 процент, и ничто не оттолкнет его от нее. Анна расстегивает джинсы, стягивает с бедер, затем с лодыжек и выступает из них. Ее полуголое тело контрастирует с затянутой в светло-серый костюм фигурой Джеффа.

— На что играем? — спрашивает Анна, упирая, как и он, руки в бока.

— В смысле?

— Ты предложил игру. Что на кону? Что получит победитель?

— О, — говорит он. — Победитель получит всё.

— И ты, и я?

— И ты, и я.

— А что же потеряет проигравший?

— То же самое. Проигравший потеряет всё.

Анна смеется; кажется, они одновременно городят чушь и намекают на более глубокий смысл. Затем она ждет, когда Джефф пойдет снова, но вдруг понимает, что он и не собирается. Он неотрывно смотрит на нее, и вдруг до нее доходит смысл игры: вся суть в ее действиях; ее очередь двигаться, а он будет только наблюдать. Если ей не нравится ее жизнь, она может изменить ее.

— Ладно, — произносит девушка, поощряемая его взглядом. — Я в игре.

Анна без колебаний ступает вперед, отталкивается от бортика, прыгает, вытягивая тело, и врезается в холодную воду, проглатывающую ее полностью.

Когда Анна открывает входную дверь, уже почти полночь; в квартире темно и тихо. Она оставляет ботинки на коврике и на цыпочках поднимается по деревянной лестнице. В ванной, чтобы замаскировать опьянение, она излишне усердно чистит зубы, старательно намывает лицо и выпивает стакан воды. Потом нюхает влажные волосы и пытается выяснить, действительно ли они пахнут хлоркой или ей так кажется. Понять невозможно.

Подняться в спальню бесшумно нельзя, но каким-то образом ей удается забраться по лестнице, закрыть крышку люка и прокрасться по комнате, не разбудив Пита, который крепко спит — его храп похож на скрип гравия под ногами. И все же Анна не хочет рисковать и включать свет и, не в состоянии найти в темноте свою майку и пижамные шорты, раздевается и голой шмыгает в постель. Когда она ложится рядом с Питом, тот захлебывается, причмокивает и вдыхает через нос. Анна затаивает дыхание, желая, чтобы он не просыпался, но вдруг его рука тянется к ней под одеялом. Теплые пальцы ложатся на ее ребра и начинают ощупывать, словно их владелец с удивлением обнаружил под рукой голую кожу. Потом спускаются к ее бедру, поднимаются к груди и там медлят, будто уже сами задаются вопросом: почему она обнажена? Затем рука Пита принимается мять ее правую грудь.

Анна лежит без движения, с закрытыми глазами.

Пит сжимает и щиплет ее сосок. Затем, видимо приняв ее неподвижность за согласие, пальцы перемещаются по животу к спутанным зарослям на лобке и ненадолго останавливаются там, словно в раздумье. А потом один палец осторожно скользит в норку, которая, к удивлению Анны, становится влажной и набухшей.