Кисмет

Анна говорит, да, они бы определенно поладили, поворачивается к лобовому стеклу и задирает голые ноги на приборную доску. Сегодня самый теплый день в этом году — двадцать четыре градуса, и температура еще повышается, поэтому Анна одета в джинсовые шорты и майку; в машине пахнет солнцезащитным кремом. Из стереосистемы звучит египетский джаз, который поначалу не особенно понравился Анне, но теперь она прониклась бодрым, настойчивым ритмом, в такт которому Джефф стучит пальцем по рулю. На обочине вырастает и быстро проносится мимо синий дорожный указатель: «Суиндон 11, Бристоль 66, Эксетер 118». Анна не знает, куда они едут, но она так заинтригована, что ей все равно. Поначалу она думала, что Джефф хочет показать ей «трубу» — или куда там он собирался ее отвезти с «Лондонского моста», и удивилась, когда они направились к западу от Лондона, но вскоре решила: место назначения не главное, а важно то, что в этой поездке он, безусловно, попросит ее отключиться от «Кисмет». И тут Анна невольно вспоминает про телефон, лежащий в сумке у ее ног. Ах да, она же не ответила на сообщение Зары: та написала несколько загадочно, что у нее осталось «какое-то потустороннее чувство» после давешнего разговора, и предложила встретиться и «поговорить». Анна достает телефон и быстро печатает эсэмэс, где повторяет ту же ложь, что написала Питу на стикере: она едет на выходные к маме. Сообщение уходит, и Анна представляет, как оно летит в виде радиоволн по небу со скоростью несколько тысяч миль в час и прибывает к телефону Зары, где волшебным образом превращается в пиксели, слова, смыслы. Настроение девушки немного омрачают угрызения совести за то, что она бесконечно откладывает разговор с Питом, но ведь дело когда-нибудь приблизится к развязке, так какая разница — днем раньше, днем позже. Выходные с Джеффом — это подарок самой себе перед грядущим крайне неприятным объяснением, ведь после такой поездки она сможет достойно встретить крушение своей старой жизни, зная, что заложен прочный фундамент новой.

— Что это ты там притихла, обнаружила что-то интересное? — бросая взгляд на ее телефон, спрашивает Джефф особым, требующим оправданий пренебрежительным и бранчливым тоном школьного учителя.

— Да так, ничего особенного, — врет Анна, отворачивая от него экран. — Читаю в «Твиттере» новые сообщения.

Он любопытствует, как продвигаются дела, и она по памяти излагает содержание недавней переписки. Сообщает, что круг сужается, что новый пользователь, @sed’moe_nebo, переадресовал ее к человеку, работающему в Гуманитарной авиационной службе ООН, который подтвердил, что во время наводнения в Мозамбике в 2013 году они перевозили нескольких сотрудников гуманитарных миссий, и выразил готовность попросить коллегу выслать Анне список этих людей.

— Молодец, — хвалит ее Джефф. — И это только начало. Ты можешь создать целую группу сайтов и с помощью Интернета помогать людям заново обрести вещи, с которыми они уже распрощались.

— И открыть международный стол находок? Это вряд ли принесет мне Пулитцеровскую премию, — Анна соглашается и одновременно чуть-чуть подкалывает Джеффа: ей хочется несколько притушить его энтузиазм; отныне она будет безбоязненно бороться за успех, а это предполагает умение принимать похвалу. Они проезжают мимо двух зеленых холмов справа, между ними открывается необычный вид на далекий, обласканный солнцем горизонт, который кажется проблеском счастливого будущего. — И, кстати говоря… мне написали из Guardian.

— Из Guardian? — Джефф отрывает взгляд от дороги и поворачивается к ней, отчего машина делает резкий рывок. — А кто именно? Как фамилия?

Такая реакция удивляет Анну. Неужели он ревнует?

— Некто Натали Уорд из отдела путешествий, — объясняет она, и беспокойство пропадает с лица Джеффа.

— Не знаю ее. Но это отличная новость. Может, они предложат тебе постоянную работу.

— Да, наверно. Работку не бей лежачего.

— Нет, я чувствую: все получится.

— Ну, раз ты чувствуешь… — произнося эти слова, Анна отворачивается к пассажирскому окну, чтобы Джефф не видел ее улыбки — той самой полузастенчивой-полувосторженной улыбки, которая появлялась на ее лице, когда отец уверял всех, что его дочь станет знаменитой. Чтобы сменить тему, она спрашивает спутника, не хочет ли он чего-нибудь с заднего сиденья, где валяются пакетик конфет и две бутылки: с газированной водой и дорогим смузи. Ее единственным требованием насчет этого путешествия — если не считать пожелания, чтобы оно стало захватывающим и неожиданным, как их спуск в подвал Сомерсет-хауса, — была остановка на автозаправке; а иначе что это за поездка на машине? Анна открывает бутылку со смузи и подносит ее ко рту, но в это время Джефф резко поворачивает руль, и часть фруктового коктейля выпрыгивает из бутылки и проливается на голые ляжки Анны и на обивку сиденья между ними.

— Черт!

— Извини, — роняет Джефф. — Хотел обогнать грузовик, но вовремя спохватился.

— Сиденье запачкалось, — говорит она, вытирая ладонью темное пятно между ногами.