Кишот

Салон “круза” был космической капсулой, несущей их сквозь Вселенную, их надеждой на благополучное приземление в земле обетованной, шансом на спасение. К Корпорации Сента. По дороге, которая больше не является дорогой в прежнем смысле. Это просто слово. Реален лишь их разломанный безумный путь. Реально то, что внутри — двое до смерти перепуганных людей, с ужасом взирающих на то, что происходит снаружи, едва способных говорить от страха и измождения. Они останавливаются заправить машину, и Кишот с пистолетом стоят на страже, пока Салма заливает топливо.

– Ну-ну, – мрачно замечает пистолет. – Видать, я еще на что-то гожусь?

Они забирают с заправки мыло, туалетную бумагу и всю оставшуюся воду в бутылках. Когда им нужно отправить естественные потребности, они съезжают с трассы и находят участок проселочной дороги, который в данный момент кажется им безопасным. Они быстро моются и уезжают. Вся наша цивилизация оказалась просто кожей, которую они постепенно сбрасывают с себя. Ничто, кроме опустевшего бензобака или переполненного кишечника не может заставить их сделать остановку. Восемь часов подряд она ведет машину, затем засыпает на четыре часа. Пока она спит, он садится за руль и ведет, а потом сразу ложится на свои четыре часа, когда за руль садится она. Четыре часа они оба бодрствуют, затем она идет спать, а он ведет машину. Всего четыре часа из двадцать четырех могут они общаться, но все это время каждый, не слушая собеседника, говорит все, что приходит ему в голову, либо молчит, а истерия все растет. Такова тайная жизнь всех беглецов. Повстанцы времен апокалипсиса не видят, не слышат и не думают, они просто бегут, спасая свои жизни. Бегут туда, где есть последний шанс на спасение.

Он: Я потерял своего мальчика, своего единственного сына, свое благословение на старости лет. Она: Я хочу домой, я мечтаю о пляже Джуху, ты мог бы быть моим дедушкой вместо того порочного мерзавца. У меня снова была бы семья, только вместо плохого дедушки – хороший. Господи, что я говорю. Ты собирался застрелить меня. Ты беседуешь с пистолетами. Ты сумасшедший. Он: Я умыл руки. Я отказался от него. Он совершил ошибку. Я не захотел за это отвечать. Я стыдился его. Она: Эдвард Мунк и Ван Гог тоже страдали биполярным расстройством, ты не знал? Мне не хватает электричества. Ток заземляет меня. У нас по дороге есть клиника, где проводят электросудорожную терапию? Еще мне нужно пшикнуться спреем. Ты меня не слушаешь. У меня проблемы. Мне нужно лечение током. Нужен этот чертов спрей. Он: Если ты хочешь умереть, можем для этого остановиться. У тебя ремиссия. Позволь, я напомню: тошнота, рвота, аритмия, проблемы с дыханием, потеря ориентации, галлюцинации, слабость, повышенное потоотделение, кожный зуд, затрудненное глотание, головокружение и все, конец. Это то, что ты хочешь? Сможем ли мы доехать до Калифорнии и не потерять свой шанс пройти через портал в землю обетованную, если ты будешь упрямиться? Не сможем. Она: Ты должен отдать мне его. Ты продаешь, я покупаю. Он: Я очень давно люблю тебя. Я не стану причиной твоей смерти. Ты тоже сумасшедшая. Она: Да пошел ты. Он: Следи за дорогой.

Кливленд, Толедо, Чикаго, Сидар-Рапидс, Де-Мойн, Омаха. Она: Омаха, здесь играет в футбол Пейтон Мэннинг. Он: Это пляж во Франции. Гранд-Айленд, Норт-Платт, Шайенн. Он: Я смотрел один фильм про ковбоев по телевизору. Там старый вождь индейцев объясняет, почему его народ ждет неминуемое поражение. Он говорит: “Здесь очень много бледнолицых, но всегда не хватало людей”. На языке шайеннов человек будет “шайенн. Мне так кажется. Она: А на индийском человек будет “индиец”. Индийского языка не существует. Я знаю. И все же. Это мы. На индийском люди – это мы. Он: Мы индийцы на земле индейцев.

Снаружи больше нет. Есть только “круз” и внутри. Ничто воет в небесах, сводя их с ума. Они лопочут что-то и едут дальше. Солт-Лейк-Сити, Баттл-Маунтин, Рино. Она: Слушай, давай разведемся по-быстрому. Он: Не получится. Мы не женаты. Они истерически смеются и едут дальше. Национальный лес Тахо. Они едут дальше.

“ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КАЛИФОРНИЮ”

Он спал. Она разбудила его, чтобы показать дорожный указатель. Он проснулся очень быстро и сел очень прямо. Стоило ему увидеть надпись “Калифорния”, пелена одолевавших его всю жизнь иллюзий спала, и он отчетливо увидел, что происходит вокруг; он больше не был ни наивен, ни безумен. Похоже, все так, как сказано: лишь в конце пути странник понимает, что строил свое путешествие сплошь на ошибках; лишь дойдя до конца узкой тропы, ведущей далеко на север, японский поэт осознал, что ему нечему учиться далеко на севере; лишь взойдя на гору Каф узрели тридцать птиц-пили-гримов, что крылатый бог, которого они ожидали увидеть на вершине, это они сами; лишь увидев надпись “Добро пожаловать”, человек осознает, что “пожаловать” куда-то с “добром”, на что он так рассчитывал, попросту невозможно, а вместе с этим осознанием к нему приходят ясность видения, и здравомыслие, и даже, возможно, определенная мудрость.