Киселёв vs Zlobin. Битва за глубоко личное

Злобин: Многих имен я, к сожалению, не знаю. Но спишем это на мою недостаточную информированность, что ли. Скажи, как часто ваши комментаторы и журналисты взрывали «информационные бомбы», рассказывая о никому доселе не известных, но крайне важных для публики событиях? В том числе изнутри российской политики?

Киселёв: Ну, такие случаи есть в нашем активе. Вот лишь один пример: наши корреспонденты первыми — на целые сутки раньше других и раньше официального признания факта — написали о миллиардах наличными в рублях и валюте, найденных на квартире у полковника МВД Дмитрия Захарченко. Это уж действительно стало «информационной бомбой», ведь Захарченко, на минуточку, возглавлял тогда одно из управлений Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД России.

Злобин: Кстати, в какую структуру вы входите? Агентство по печати и массовой информации, или как это называется? Кто у вас начальник?

Киселёв: Строго говоря, наше профильное министерство — это Министерство связи и информации. До президентских выборов в прошлом правительстве министром был Николай Никифоров. Но он здесь был один раз или два. У нас были хорошие отношения, но мы с ним встречались на каких-то общих мероприятиях примерно раз в полгода в лучшем случае. С нынешним министром Константином Носковым мы недавно познакомились на Петербургском международном экономическом форуме, и я лишь успел пригласить его в наше агентство на экскурсию. Надеюсь, он найдет время.

Злобин: Кто у вас определяет редакционную политику?

Киселёв: Скажем так, это моя должностная инструкция. Я по Указу Президента — «единоличный исполнительный орган». Меня назначил президент Путин персональным Указом от 9 декабря 2013 года. И снять меня может только президент. В Указе написано, что генеральный директор агентства — единоличный исполнительный орган. Точка. Ну и кто определяет редакционную политику? Но в то же время я прекрасно понимаю, что это не моя частная история.

Злобин: Я понял. Вертикаль власти на уровне «России сегодня» — полностью зависимая от вертикали власти в Кремле. Я тогда вообще не понимаю, как можно называть себя свободным СМИ, если твоя судьба в руках одного политика, который при этом не тратит свои собственные деньги на вашу деятельность, а берет их из налогов. То есть я как раз все понимаю… Про то, что я, мол, не понимаю, — это была фигура речи.

Киселёв: Понимаешь, какая штука, — я не делал эту карьеру, это надо понимать. Президент Путин выбрал меня и сказал: вот этот человек должен встать во главе агентства. То есть он отобрал некий набор качеств. Мы же знаем, что кадровая работа — это подбор, расстановка и воспитание кадров. Так что он меня выбрал и сделал предложение. Говорить, что мы с президентом часто общаемся, смешно — последний раз мы с ним встречались в августе 2017 года на джазовом фестивале в Коктебеле, когда Владимир Владимирович приезжал на это наше культурное событие. То есть уже больше года назад.

Злобин: Ты общаешься в основном с администрацией?

Киселёв: С Алексеем Громовым, но с ним я вижусь тоже нечасто. Например, по результатам президентской кампании — на брифинге для прессы за два дня до выборов. И после выборов, 19 марта, когда ритуально поблагодарили главных редакторов за корректную работу. Там, кстати, и частных СМИ было много, человек сорок собралось. А до этого месяца три, наверное, не виделись. И не разговаривали. Понятно, что я знаком и с руководителем администрации, и с его замами, но мы встречаемся не так часто, как тебе может показаться. И уж точно они не делают мою работу — ту, которую мне доверил глава государства.

Злобин: То есть ты хочешь сказать, что тебе отдали этот ресурс, условно говоря, на полном доверии. И никакого контроля над тобой нет? Как насчет знаменитой самоцензуры? Где границы твоей свободы как журналиста и как редактора?

Киселёв: Президент не отдал мне ресурс, а именно доверил. А контроль, конечно же, есть. Во-первых, время от времени я рассылаю показатели нашей аудитории в цифрах. Во-вторых, нас же читают все. Уверен, и президент тоже. А какой еще может быть контроль? Плановую финансовую проверку недавно провела Счетная палата РФ. Какие-то замечания были, но, скорее, на уровне рекомендаций. Ничего криминального.