Ян уверенно направился в знакомую гостиницу, где, как и в прошлом году, редакция забронировала ему номер, а, заселившись, сразу поехал на автовокзал. Всю дорогу Кирилл молча вздыхал, и Ян перестал обращать на него внимание.
На автовокзале выяснилась потрясающая вещь – оказывается, автобусы в Бредихино не ходили; то есть не по какому-то стечению обстоятельств, а уже год не ходили вообще! Надо было ехать до какого-то Глушенково, а дальше восемь километров, хоть идти пешком, хоть лететь на крыльях.
Во всем этом присутствовала определенная логика, но Ян не мог допустить, чтоб непутевый «сосед» вмешивался и в его профессиональную деятельность – хватит того, что в свободное от работы он приставал с всякими глупостями.
В стороне от автобусов стояли пять грязных легковушек, водители которых, азартно резались в карты на капоте старой «шестерки», и Ян подошел.
– Мужики, Бредихино – знаете такой населенный пункт?
– И чо? – спросил один, даже не обернувшись.
– Ни чо! – Яна бесил этот беспросветный похренизм, – сгонять надо! Подождать пару часов и привезти меня обратно.
– Ну, туда – штука! – водитель эффектно убил козырной дамой пикового туза, – обратно – штука! – в ход пошел козырной король, – и каждый час ожидания – по пятьсот… а это вам, хлопцы, на погоны, – он бросил на капот две фоски и наконец обернулся, – что, командир, за три штуки едем?
– Едем.
Водитель оказался неразговорчивым, и Яна это устраивало – он не мог назвать причину, но не испытывал симпатии к этому человеку. Профессия, конечно, научила его приспосабливаться к любым собеседникам, но сейчас необходимости беседовать не было, ведь вся нужная информация ждала его в конце маршрута.
Ян уставился в окно, пытаясь отыскать колоритные штрихи, всегда придававшие репортажам яркость, но скоро понял, что ничего интересного вокруг нет и быть не может – лишь грязная обочина, редкая лесополоса с корявыми деревьями, корка прошлогодней листвы, еще державшая в плену хилую зелень, а за лесополосой бескрайние, вспаханные с осени черные поля.
Убогая бесконечность, среди которой он двигался к весьма расплывчатой цели, настраивала на философский лад, и тут, как всегда, появлялся Кирилл, ловивший подобные моменты.
Про данный конкретный случай тот ответить не мог, поэтому перешел на глобальные категории.