Кир Великий. Первый монарх

Суда, приходившие из Геллеспонта и далекого Эвксинского моря, привозили, кроме рабов-варваров, зерна и тунца, небольшое количество изысканных бронзовых и серебряных изделий, которые делались для богатых скифов, любивших, чтобы обычные вещи изготавливали художники. Ножи и точильные камни, колчаны для луков, пластины для поясов, котелки и кубки — все это было необходимо кочевникам, а их женщины с удовольствием приобретали зеркала, пряжки и браслеты. Все эти предметы были украшены изображениями бегущих оленей, сцепившихся зверей или раскинувших крылья хищных птиц. Греки изучали эти узоры, и художники по вазам из Коринфа начали изображать фигуры, безусловно, человеческие, но выполненные в особом стиле. Тайны этих ремесел не передавались из уст в уста в рассказах о чужих успехах, а путешествовали вместе с небольшими товарами.

Самыми миниатюрными предметами были крошечные печатки из полупрозрачного халцедона и агата. На них с невероятным мастерством были вырезаны маленькие сценки: коленопреклоненные люди перед восседавшими на тронах божествами или духи-хранители, защищавшие благородных домашних животных у древа жизни. Первая персидская печать, попавшая в руки греков, изображала венценосного царя — Пастуха, сражающегося верхом на коне с диким зверем. Мастерство этой резьбы и естественность фигур вызывали у греческих художников желание их сымитировать. Такие же совершенные узоры появлялись на небольших вазах, привозимых купцами из ионийского Кера. Красивейшая керамика прибывала с Родоса. Художники из старомодных Афин сообразили, что могут рисовать не только ритуальные подвиги Геракла и восседавших на Олимпе богов. Просвещение, как и предсказывал Солон, явилось к ним с востока.

Кроме того, со стороны Ионии прибывали специалисты по неизвестным наукам. Врачи с островов Кос и Книд учили, что медицина не имеет ничего общего с магией, а здоровье человека можно защитить от болезней. Нетерпеливый Пифагор покинул Самос после ссоры с тираном, посчитавшим его теории опасными. После посещения египетских математиков Пифагор переехал в Южную Италию, в Кротону. Там, в основанной им школе, он стал учить, что человеческая душа может переходить в другие формы, а математику можно использовать не только для торговых расчетов, но и в других целях. (Большинство его последователей позднее были убиты жителями греческих городов, но пифагорейские теории выдержали испытание временем.) Богатая семья Алкмеонидов прибыла с азиатского берега, изучив медицину на Косе; некоторые из них присоединились к пифагорейцам в Кротоне. (Позднее их стали называть «друзьями персов» и, соответственно, предателями.) Расцвет искусств начался в европейской части Греции после середины VI века до н.э. Писистрат сказал молодым людям, гревшимся на солнышке на ступенях агоры:

— Плывите на восток и учитесь там, потом возвращайтесь, чтобы трудиться для своего города.

Мост через водное пространство из греческой детской песенки, который сорок пять мастеров не могли построить, наконец-то был воздвигнут. По этому мосту от острова к острову двигались новые изделия и новые мысли с Анатолийского побережья. Импульс восточного континента дал о себе знать в Коринфе, Афинах и Фивах. Одна лишь неизменившаяся Спарта держалась старых путей. Не то чтобы художники Греции копировали шушанские образцы, но они их использовали для создания собственных шедевров.

Возможно, главной значительной переменой в Анатолии был мир. Междоусобные войны малых городов закончились. Люди расплывчато говорили о неизменности законов мидян и персов. Эти законы, по-видимому, запрещали применять оружие. Они призывали к терпимости в отношении чужих богов, с помощью каких-то невидимых весов ставили на один уровень богатого торговца оливковым маслом и селянина, арендующего землю торговца, чтобы кормить свой скот. Лишь милетские ученые понимали эти законы, но милетяне, как говорили ионийцы, всегда поворачивали паруса в зависимости от направления ветра. Теперь, когда ветер дул с внутренней части Азии, жители Милета повернулись лицом в ту сторону.

Спорить о новых законах или обсуждать политику невидимой власти было бесполезно. Правители эти говорили с греками крайне редко, и только одним способом — когда прибывал гонец, который мог быть каппадокийцем, армянином или даже иудеем, и объявлял, что привез послание от Великого царя Кира. Посланец просто повторял сказанные ему слова, а если это был приказ, то он был записан по-арамейски, на малопонятном языке торговцев, и тогда требовалось перевести его на греческий.

Греки были хорошо знакомы с прежними империями: лидийской, египетской, ассирийской. Но это новое объединение всех земель и всех народов казалось безымянным. Самые прозорливые мыслители-политики не рассчитывали, что оно выдержит и пару лет. Лишь очень немногие, и в том числе милетяне, подозревали, что возникало первое мировое государство.