Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.6

– А разве он бунтовал?

– А что же он тогда делал? – взъярилась Регина.

– Он хотел меня убить. Потому что я была в приемной.

– Зачем ты была в приемной? Ты бунтовала?

– Меня позвал лейтенант Стюарт.

– Хватит! – закричала Регина. – Хватит тебе всюду появляться с этим Стюартом. Если ты думаешь, что он на тебе женится, ты жестоко ошибаешься! – И тут миссис Уиттли замерла с приоткрытым ртом… До нее дошло, что она убежала из зала суда, причем неприличным образом, в то время как один из мужчин – Блекберри – хотел застрелить ее лучшую и уже почти прощенную вещь… А тут еще приходится судить предателей… – Хватит! – приказала она своей служанке. – Чтобы ты сидела дома и не выходила никуда, пока я не вернусь. Поняла? Если ослушаешься, мне все равно донесут, тогда я велю Блекберри тебя на самом деле застрелить.

Последние слова были пустой угрозой, но Дороти почувствовала себя настолько опустошенной, что ноги у нее подкосились и сил хватило лишь на то, чтобы сказать хозяйке, что она покоряется ее воле, и уйти к себе.

Регина тут же подобрала юбки и побежала обратно к зданию суда. Вернулась она через дверь.

Вечером за туалетом Регина сама рассказала Дороти, что за неправильные действия в море, граничащие с предательством, что выразилось в потере лучшего компанейского корабля «Глория» и невозместимого груза, покоившегося в его трюмах, капитан «Глории», его помощник, два штурмана и артиллерийский офицер приговариваются к лишению всех чинов, имущества и к казни посредством виселицы…

– Ой! – воскликнула Дороти. В глазах засверкали звездочки, и, несмотря на то что она была здоровой девушкой и хорошо отдохнула в горах, она упала в обморок, потому что в конце XVIII века все девушки и дамы умели падать в обморок.

Регина подхватила Дороти и, положив ее в кресло, надавала пощечин. Поэтому Дороти ничего не оставалось, как прийти в себя.

– И Алекс? – спросила она.

– Так тебе мало Стюарта? – удивилась Регина. – Ты помнишь еще о том поляке?

– Да, помню, миссис. Неужели вы были к ним так жестоки?

– Факты остаются фактами, Дороти, корабль потерян, наша война почти проиграна, две сотни славных английских моряков все еще остаются в плену по вине Фицпатрика и его сообщников.

– Но вы же были там, вы же знаете, что все сражались…

– Помолчи, Дороти. Если не понимаешь в военном деле, то хоть помолчи.

– Слушаюсь, адмирал Уиттли, – мрачно ответила Дороти, за что получила затрещину, правда, не очень больно.

– Да ты пойми! – пыталась ее уговорить Регина. – Даже в личном отношении они привели всех нас к трагедии. Ты не представляешь, какие мучения я пережила в руках пиратов, сколько трудов мне стоило убежать от них! Как я оплакивала твою гибель и гибель славных матросов, которые гребли у меня в лодке!

«Господи, – подумала Дороти, – она уже искренне верит, что ее мучили, а мы с матросами погибли».

– И этот душитель Стренгл еще смеет защищать своих сообщников! И я считаю правильно, что его также привлекли к суду за то, что он бросил в Мале наших раненых и приплыл в Рангун.

– Но ведь «Дредноут» брал только офицеров…

И тут Дороти поняла, что лишь те слова долетают до маленьких, прижатых к голове ушек птички, которые той приятны и нужны.

– Но почему их приговорили к смерти? – произнесла Дороти, когда Регина успокоилась и замолкла.

– Я бы на их месте сама выбрала себе такое наказание, – решительно заявила птичка. Ей было жарко, она сидела перед зеркалом в нижней юбке, обнаженная до пояса, и Дороти вдруг подумала, какая отличная получилась бы из Регины кормилица. – Лучше смерть, чем позор! Но ты не переживай. Никто не собирается их казнить, пока не придет подтверждение приговора из Калькутты. Мы во всем придерживаемся закона… Хотя, впрочем, я думаю, что в Калькутте наш приговор поддержат. Компания не любит людей, которые имеют глупость неправильно распорядиться ее имуществом и нанести ей такой колоссальный ущерб… колоссальный! И, если не будет какой-нибудь коронации и великой победы, висеть им на виселице… Хотя они имеют шанс скорее помереть в нашей тюрьме. Ты не видела, какая у нас тюрьма?

– В фактории?

– Да, я тебе завтра покажу. Сразу за навесом, где делают колеса для пушек.

– А разве приговоренных не будут держать на «Дредноуте»?

– Ах, не напоминай мне об этом неблагодарном мерзавце!

– О ком? – удивилась Дороти.

– О коммодоре Стоуне. Представляешь, он сказал моему Джулиану: «Мой корабль не плавучая тюрьма». И вообще он посмел голосовать против приговора, на него подействовали… да все они заодно! Хорошо еще, что мой супруг и полковник Блекберри оказались твердыми.

– И вам не жалко моряков? Капитан Фицпатрик был так к нам любезен!

– Дороти, иди спать, я тебя отпускаю. Я сегодня разделю ложе с моим супругом. Но подготовлю себя к этому сама. В таких вещах от тебя нет проку…

Дороти послушно ушла в свою комнату.

«Они уберут свидетелей, они задушат невинных, чтобы покрыть свои грязные дела… твои грязные дела, птичка Регина».