Кир

У меня голова пошла кругом от одного перечисления тайных и явных дипломатических встреч, их тем и проблем по обеспечению безопасности королевской особы на воде, в воздухе и на суше, а также по немедленному удовлетворению всех ее желаний, включая встречу со мной.

Что касается меня, то английских господ особенно занимал вопрос моего психического самочувствия после стольких лет на кресте.

Как раз в этом плане, насколько я понял, Альцгеймер решительно поручился за меня…

Наконец, ровно в полдень меня повезли на задание – в черной машине с черными, задернутыми наглухо шторками и черной повязкой на глазах.

Наша первая встреча с принцессой, по договоренности сторон, должна была состояться в новом открытом бассейне «Москва», чудом, как мне казалось, возникшем на месте снесенного храма Христа Спасителя.

Никакого подтекста, как мне объяснил Макс Петрович, в том не было – исключительно забота о нашей с принцессой безопасности.

Просто, сказал он, в купальнике бомбу не спрячешь!

Насколько я понял, накануне нашей встречи выселили и увезли в неизвестном направлении жителей ближайших домов, замуровали проемы окон и входы в подъезды, а по крышам рассыпали снайперов.

К бассейну «Москва» нас с Альцгеймером провели запутанными подземными переходами, минуя турникеты станции метро «Кропоткинская», через потайную дверь в бетонной стене, справа от касс.

На мгновение мне показалось, будто в толпе промелькнуло женское лицо, похожее на лицо матери моей.

Я было рванулся за ней – но Альцгеймер меня удержал.

– Я тебе говорил, что ее растоптали на похоронах Сталина, и даже показывал фотографию из городского морга! – напомнил Макс Петрович.

В самом деле, едва меня сняли с креста, моим первым вопросом было: где мать моя?

Помню, тогда же меня потрясли два слова – полное добра существительное: люди и страшный глагол во множественном числе: растоптали…

В мужской раздевалке старый разведчик предложил мне защитного цвета трусы с пылающей спереди эмблемой серпа и молота.

– К лицу! – похвалил мой купальный костюм Макс Петрович и строго напутствовал: – С Богом!

53

О, я сразу ее узнал!

Наяву, в цветении солнечных бликов она мне показалась существом еще более нереальным, чем это было во сне.

– Мой воин, мой Бог! – восторженно закричала принцесса и стремительно увлекла за собой на самое дно водоема.

Я даже вздохнуть не успел.

Должно быть, заметив, что я не дышу, она обвила мою шею лианами рук и прильнула устами к моим устам, поделившись со мной воздухом.

Так, ласкаясь и трепеща, мы с ней погружались все глубже в нереальные пучины бассейна «Москва».

Вокруг нас хороводом кружились прелестные стайки тропических рыб, плавали парами каракатицы, мерцали морские звезды, степенно, с фасоном скользили длиннохвостые леопардовые акулы (о, только не спрашивайте у меня, откуда акулы в бассейне «Москва» – я не знаю!).

– Я тебе нравлюсь? – беззвучно кричала принцесса (я точно угадывал звуки, стекавшие с ее чуть припухлых чувственных губ).

– Да, очень! – шептал я в ответ (и она меня тоже, казалось, слышала и понимала!).

– И ты очень – мне! – восклицала принцесса, изящно извиваясь и пританцовывая в толще воды. – С той самой минуты, как только!.. Как только я увидела тебя на кресте, – уточнила она, – на обложке журнала «TIME»!.. Тогда-то я сразу себе и сказала: он – очень!.. Он-он, я сказала, мне – очень!

В ту минуту меня удивила и тронула искренность, с какой эта царственная английская особа, почти небожитель, признавалась в любви беспородному русскому юноше.

…В самом деле, откуда ей было знать о моем истинном происхождении – я и сам знал о нем лишь понаслышке со слов матери моей и вспоминал, как о чем-то бывшем не со мной…

– Я сразу узнала тебя, мне тебя нагадали, давно… – признавалась принцесса, пуская пузыри. – Он будет с востока, у него будут грустные глаза и доброе сердце, на шее за левым ухом у него будет маленькое родимое пятно… – И она прижималась ко мне и ласково и осторожно поглаживала мою маленькую детскую родинку за левым ухом. – Ты приедешь ко мне, в мой загородный дворец всего в тринадцати километрах от Лондона… Ты будешь со мной, а я буду с тобой, тебе будет легко и приятно… Ты будешь просыпаться, когда захочешь, смотреть на небо, видеть солнце, луну, звезды, думать о приятном и надеяться на приятное… А я буду тебя охранять от беды, от тоски, от непогоды… Ты узнаешь другую жизнь, все у нас с тобой будет хорошо! – слышалось мне из воды.

Мне до боли хотелось ей верить, но что-то как будто смущало меня.

– Я бы рад, но боюсь, не приеду! – кричал я в отчаянии. – Антимиры!.. ядерные боеголовки!.. железный занавес!.. холодная война!

Тут, как бы в подтверждение моих слов, с разных сторон к нам подплыли аквалангисты и стали силком отдирать нас друг от друга.

– Да и черт с ней, с войной! – напоследок кричала принцесса. – Любовь, говорят, все победит!