Кипение страстей

– Как, то есть, ну и что?! – изумилась Мирослава, – этот силуэт начертан на всех стаканах «Брига».

– Он мог стереться, – заметил майор.

– Портье уверен, что нет.

– Ну, мало ли что…

– Силуэта на дне стакана не было, – перебила его Мирослава, – но были неглубокие царапины.

– И что?

– Царапины оставлены металлическим предметом.

Казаринов улыбнулся, – нельзя ли попроще? А то я чувствую себя этаким капитаном Гастингсом при всезнающем Пуаро.

– Куда уж проще, – вздохнула Мирослава, – скажите, майор, вы стали бы специально чем-нибудь царапать стакан?

– Нет, конечно.

– Вот, именно! Но представьте, что у вас привычка проводить мизинцем по дну, когда вы нервничаете, сердитесь или ещё по какой-либо причине.

– Из этого стакана пил грифон с железными когтями? – усмехнулся майор, – и у несчастного было не всё в порядке с нервами, – добавил он язвительно.

– Нет, не грифон, – проигнорировала Мирослава его насмешку, – а Юрий Базилевский – муж Элен.

– Вы считаете, что поэты могут превращаться время от времени в чудовищ с железными когтями? – спросил Казаринов.

–Увы, – обронила Мирослава, – вы не заметили у него на мизинце что-то наподобие напёрстка?

– Ну… – задумчиво протянул Казаринов и, вдруг, воскликнул, – что вы хотите этим сказать?! Что Элен принесла стакан из дома?!

– Господи, конечно, нет! Его принёс Базилевский!

– Но зачем?! – изумился майор.

– Затем, чтобы избавиться от жены и остаться при деньгах.

– Всё равно не понимаю.

– Ну, что же здесь непонятного?! По брачному контракту при разводе Юрий Базилевский не получит почти ничего. А он привык к роскошной изнеженной жизни.

– Но с чего он взял, что Элен хочет с ним развестись?

– Элен была неосторожна. Она забыла сумочку в прихожей, а там было письмо от Томашевской.

– Вы хотите сказать, что Базилевский прочитал письмо и…

– Уверена, что прочитал! И из общения с ним, я поняла, что он болезненно самолюбив. – «Я горд! – прости – люби другого…» и тому подобное. Он не мог простить жене, что она увлеклась другим.

– Но она же не увлекалась, – возразил майор.

– Это знаем мы с вами, но Юрий Базилевский был уверен в обратном.

– Не слишком правдоподобно, – в раздумье проговорил майор.

Если вы возьмёте волосы у Элен и сравните их с волосами, что были зажаты в руке Томашевской, вы убедитесь, что химический состав верхнего слоя будет иным.

– И как вы себе всё это представляете? – спросил Казаринов.

– Просто, – ответила Мирослава, – Юрий Базилевский нашёл письмо Ирины Томашевской адресованное его жене и пришёл в ярость. Возможно, он хотел бросить Элен в лицо всё, что о ней думает, но вовремя одумался и испугался, что останется на бобах в случае развода. К тому же он до беспамятства любит сына и не хочет с ним расставаться. Подумав немного, Базилевский разработал план и воплотил его в реальность.

Казаринов смотрел на Мирославу не мигая.

– Он взял из дома стакан, на котором есть отпечатки пальцев и губ Элен. Возможно, она пила из него перед самым уходом из дома, и Юрий взял именно этот стакан со свежими отпечатками жены, забрал из сумочки письмо. Волосы, скорее всего он взял из запасников. Ведь он романтик и непременно у него была прядь волос жены. Элен меняла оттенки, но незначительно, чуть-чуть. Заметьте, она никогда не перекрашивалась, не меняла цвет волос кардинально. И Базилевский не обращал внимания, что волосы жены всё-таки меняются, так как разница в её оттеночных шампунях была невелика и в глаза не бросалась. Тем более что чаще всего поэты склонны видеть не то, что есть, а то, что им хочется видеть. Юрий, конечно, знал, что разное освещение даёт разные оттенки, да к тому же его богатое воображение! Лишь это принималось во внимание, но никак не вмешательство оттеночного шампуня. Такая проза не приходила Базилевскому в голову.

– Значит, вы думаете, что он поехал и хладнокровно убил Томашевскую, чтобы переложить вину на жену?.. Невероятно!

– Да, он прибыл в гостиницу и, скорее всего, представился её другом и элементарно выяснил у портье, какой она занимает номер. Поднялся, сообщил ей, что он муж Элен. Ирина его впустила, скорее всего, из любопытства. Они мирно разговаривали, пили. Базилевский разыграл из себя несчастного обманутого мужа. Ирина ему сочувствовала…

А потом пошла его проводить. Вот там-то, в прихожей, он неожиданно для жертвы, схватил её и ударил о косяк головой. Убедился, что она мертва. Вложил в руку Томашевской волосы жены. Вернулся в комнату, подменил стакан. Ему не пришло в голову заглянуть на дно. Он, естественно, не мог предположить, что там имеется знак гостиницы – косые паруса. Затем подбросил письмо, вроде бы его случайно обронила жена. Стёр отпечатки своих пальцев и покинул номер.

– И всё-таки, это весьма неправдоподобно, – упорствовал Казаринов.

– Вы, знаете, майор, у этого портье отличная память. Возможно, нам повезёт и у Элен окажется с собой фотография мужа. Покажите её портье.

– Хорошо, – согласился он, – покажу. Ваша версия меня заинтересовала.

– В таком случае, я дарю её вам, майор.

– Не слишком ли щедрый подарок? – усмехнулся он.