Кипение страстей

Перед её глазами стояла Элен Максимова.

Она не сомневалась, что женщина попала в силки, расставленные безжалостной рукой.

Чтобы вызволить Элен из них требовалось не только понять, кто же на самом деле расправился с Томашевской, но и представить неопровержимые доказательства.

Вдоволь нагулявшись, Мирослава отправилась в крохотную гостиницу, зависшую на скале над морем.

Скала напоминала застывшую волну, а гостиница крохотный дворец.

Но называлась она почему-то «старая хижина», хотя разумнее было бы назвать её «Жемчужиной на гребне волны»! Или ещё как-нибудь в этом роде.

… Но «хижина», так «хижина», – подумала Мирослава, засыпая…

… За открытым окном вздыхал ветер, и тихо шумело море…

Ей снился сон:

Золотистый свет лучей заходящего солнца… фиолетово-зелёный отблеск над пурпурной чашей необъятной зыби…

Капли дрожащих бликов, как сотни маленьких сверкающих алмазов подобных перекатывающимся звёздам…

Опьяняющий запах йода… остывающей от зноя хвои и неуёмный аромат ночных цветов…

… И чайки, улетающие далеко в море…

Опаловый свет, сотканный из дрожащих нитей…

Волны светлого воздуха, несравнимого ни с чем в своей лёгкости, головокружительной свежести … и обманчивой прозрачности ускользающих миражей.

…И недвижимое время…

Из долгого томленья – миг сладкой боли! … и бархатная темнота над берегом, над морем…

И в этом бархате утоплена, как зеркало, луна и неподвижны матовые тени.

Глубокий сон. Бескрайний покой. Как хорошо, тепло, и безмятежно.

Все звуки смолкли и только ровное дыханье. Не слышно тиканья часов…

И вдруг! в этот мир, казалось, бесконечного блаженства, стремительно ворвался резкий звук! … древней флейты. И схлынуло на нет успокоенье.

А флейта всё не унималась и продолжала издавать свой резкий металлический звук.

Мирослава не хотела просыпаться. Не хотела и всё тут!

Она думала во сне, что ту древнюю флейту – продольную трубочку из тростника с шестью дырочками за её стремительное звучанье давным-давно заменили другой – деревянной флейтой с нежным переливчатым голосом, журчащим, успокаивающим.

Так, нет, же! Флейта, исчезнувшая из европейского оркестра в 18 веке, ожила в её сне. С чего бы это вдруг?!

И тут Мирослава увидела, как в море посыпались осколки зеркала. Что же это? – флейта превратилась в стрелу и вонзилась в зеркально-мерцающий круг светящейся в небе луны.

И теперь от волшебного сияния остались одни осколки, и от умиротворения, похоже, тоже.

Мирослава вздохнула во сне, но глаз не открыла. Она хотела спать.

Какое дело ей до древней флейты и до разбитой вдребезги луны?!

Спать… спать… спать…

… На морских тёмных волнах качался буй медленно и печально, как чьё-то одинокое сердце.

И вдруг Мирослава увидела белокрылую тень лёгкую, почти неуловимую…

Бархатное небо с оглушительным треском разорвала яркая вспышка! И призрачная тень превратилась в чёткий силуэт косых парусов брига.

– Идите сюда! – позвал чей-то голос.

– Кто вы? – спросила Мирослава тихо.

– Морской царь.

– Что вам от меня нужно?

– Я приглашаю вас в гости.

– Весьма любезно с вашей стороны. Но… я не хочу.

– Вы боитесь? – голос стал ироничным.

– Нет, – ответила Мирослава, – просто я в своём уме.

– Разве детектив не должен рисковать?

– В разумных пределах.

– Хорошо, – согласился он, – но неужели вам просто неинтересно?

Она качнула головой.

Его голос стал вкрадчивым, – я открою вам тайну…

– Я хочу спать, – ответила Мирослава.

– Вы и так спите…

– Ну, хорошо… В конце концов, почему бы не сходить в гости к царю, если он так просит, – подумала она, – тем более, что дело всё равно происходит во сне.

– Я согласна, – Мирослава попыталась идти по осколкам лунного зеркала, но потом передумала и позвала, – царь, вы где?

– Здесь…

– Тогда помогите мне спуститься. Вы мужчина или кто? – поинтересовалась она язвительно, – вас не видно.

Он рассмеялся, и она увидела его руку. Дотронулась до неё и стала погружаться вниз.

– Надеюсь, вам не холодно? – заботливо спросил он.

– Нет.

Они спустились на дно и… очутились в лесу… Казалось, что этому волшебному лесу нет ни конца ни края.

Ветки диковинных деревьев были увешаны не менее диковинными плодами.

– Что это? – спросила Мирослава у спутника.

– Водоросли…

Она присмотрелась к плодам и разглядела, что это всего лишь воздушные пузырьки, исполняющие роль поплавков.

Мирославе показалось, что дно пошло под уклон и через несколько шагов её взору предстало нечто хрупкое, нежное – тысячи покачивающихся нитей великолепно окрашенных в различные тона от ярко-красного до почти чёрного.

Потом нити сменились зарослями мха причудливого очертания и несравненной красоты. Наконец появились тонко ветвистые деревца-карлики, широколистные папоротники с опахалами роскошных листьев, навевающих таинственные грёзы…

Рыбы разных размеров и раскрасок проплывали рядом над головой Мирославы и морского царя.

По всей видимости, Мирослава интересовала их больше, чем собственный повелитель, потому что чаще всего они проплывали именно рядом с ней, сопровождали какое-то время, крутились над головой и исчезали, должно быть, удовлетворив своё любопытство.

Мирослава коснулась рукой маловыразительного узкого деревца.