Кёсем-султан. Заговор

Воистину, кого Аллах хочет покарать – у тех отбирает разум, но если Аллах желает покарать девушку из султанского гарема, то дарует ей любовь… не к тому шахзаде. Впрочем, даже если выберешь правильно, это не всегда помогает. Вон старинная подружка Хадидже-вторая, ныне зовущаяся Айше, выбрала того мужчину, которого нужно, – и что теперь? Сидит у разбитого корыта! Другие фаворитки султана Мурада счастливы уже оттого, что теперь они икбал, любимые наложницы, но Айше-то стремилась стать его хасеки! А вот не разевай рта на кусок, который не в состоянии проглотить!

Жестокая насмешка промелькнула в темных глазах Хадидже, не коснувшись губ и никак не изменив спокойного, почти каменного выражения ее лица. Жаль немного, что их с Айше дороги, похоже, теперь расходятся, но такова жизнь. И лишь Аллах (а еще, возможно, полузабытая Богиня) ведает, что случится с человеком в будущем.

В конце концов, валиде еще не сказала своего слова…

С валиде всегда так: она вроде как и честная, открытая, ко всему миру пытается относиться дружелюбно, но вставать на ее пути Хадидже никому бы не посоветовала. Слишком многие совершили самую большую в жизни ошибку, приняв дружелюбие Кёсем-султан за безволие, а мягкость – за слабость натуры. Слишком многие. И вообще, подобных людей было столько, что Хадидже искренне удивлялась тем, кто вновь и вновь пытается ступить на этот путь, вновь и вновь твердит, что валиде размякла, постарела, потеряла хватку… Вон и Айше совершила эту ошибку. Потом примчалась к Кёсем-султан плакаться и проситься под крылышко. Но и ее судьба мало кого научила…

Хадидже не собиралась идти дорогой безумцев, равно как и не желала становиться хасеки у кого бы то ни было. Зачем ей? Будем честны с самой собой: кто бы ни стал султаном нынче, заправлять всем будет Кёсем-султан, а раз так, то не лучше ли служить истинной правительнице этого гадюшника? А султаны… они мужчины. Хадидже всегда была не лучшего мнения о мужчинах вообще, но о султанах она и думать не могла иначе, чем о безумцах.

А ведь Турхан может быть права, мелькнула вдруг странная мысль. Ибрагим, само собой, безумен, но вопрос не в этом. Безумен ли Ибрагим сильнее, чем нынешний султан, – вот в чем состоит настоящий вопрос! И раз уж даже матери не позволено навещать его, то единственная, кто может выяснить истинное положение вещей, – это Турхан!

Болезнь Ибрагима у всех на виду, о ней говорят вслух и открыто; болезнь султана Мурада тщательно скрывают. Однако симптомы у обоих схожи – оба видят то, что недоступно взгляду простых смертных. То, что видел и несчастный безумец Мустафа. И вопрос не в том, прорвутся ли со временем эти видения у султана Мурада, заговорят ли о них, как говорили о Мустафе и говорят сейчас об Ибрагиме. Вопрос в том, когда это произойдет.

А еще – хватит ли Кёсем-султан времени, чтобы придумать, как в очередной раз спасти страну и тех, кому не посчастливилось быть рядом с безумным султаном. Может, получится, может – нет…

Воистину несчастна та страна, которой предстоит выбирать между безумцем и безумцем! И воистину единственная надежда Блистательной Порты – это валиде, да благословит ее Аллах здоровьем и долгими годами жизни! Ну и Хадидже, верную ее служанку, вместе с ней.

Интересно, что ответила бы на просьбу Турхан валиде? Спросить бы ответа, да только не у кого…

Где сейчас Кёсем-султан, Хадидже точно не знала. Скорее всего, в клане Крылатых. Интересное местечко, самой бы там побывать… но вряд ли валиде возьмет с собой. Хадидже подозревала, что уж больно личный интерес у могущественной Кёсем-султан к этим людям, интерес, который сложно оправдать даже старинной дружбой с женой одного из руководителей клана, и знала, в чем конкретно этот интерес состоит, точнее, в ком, – но вот подробностей Хадидже не знала и знать не желала. Это как раз тот самый случай, когда меньше знаешь – крепче спишь. Самой Хадидже достаточно было знать, что Крылатые ни самой Кёсем-султан не враги, ни детям ее, а значит, случись что, и ей там будут рады. Может, и сына удастся повидать… Да и вообще, немаловажно знать, что есть куда податься в крайнем случае.

О сыне Хадидже старалась не думать – и не думать удавалось. Так хорошо удавалось, что малыш и его рождение впрямь начали казаться чем-то, что не с ней произошло. Да, родился у несчастной султанши когда-то слабый младенец… родился и умер, с кем не бывает? Хорошо, что один, – вон Кёсем-султан уже нескольких сыновей пережила.

Итак, что же сказала бы Кёсем-султан в ответ на просьбу подружки своего сына? С одной стороны, Турхан может развеять тоску Ибрагима, как-то унять его безумие. С другой… будет ли это полезно прежде всего для самого Ибрагима?