Кио ку мицу! Совершенно секретно - при опасности сжечь!

Девушки внесли жаровни с пылающими углями, поставили сковородки с высокими бортами. Хозяйка мелкими, скользящими шажками подошла к Окава и, став на колени, тихо спросила:

— Окава-сан, вы хотите, чтобы здесь были гейши?

— Нет, нет… Мы проведем вечер в мужской компании.

Хозяйка поклонилась до земли и вышла. На ее лице не отразилось удивления, вызванного словами Окава, — не было еще случая, чтобы этот богатый посетитель провел время в ресторане без женщин.

— Господа! — повторил Окава. — Сегодня мы принимаем в нашем кружке истинного самурая Хасимота Кингоро, возвратившегося в страну после долгого отсутствия… Все мы хотели бы почтительно выслушать мысли подполковника Хасимота, которыми он согласился поделиться с нами.

Тогда приподнялся Хасимота Кингоро. Сдвинув колени, он сидел на собственных пятках, возвышаясь над всеми, как воинственный бог Хатимана из древнего Камакурского храма.

Подполковник Хасимота, человек крайних взглядов, был начальником русского отдела в разведке генерального штаба и старательно изучал историю революционного движения в России. Потом он уехал военным атташе в Турцию, носился с идеей отторжения Сибири и Кавказа от Советской России. Теперь он был снова прикомандирован к генеральному штабу.

Когда-то в подчинении у Хасимота был ловкий разведчик Канда Масатона. Долгое время он жил в Забайкалье, в Москве, торговал японскими фонариками, был уличным фокусником, работал прачкой, стирал белье и собирал информацию. В итоге появился секретнейший доклад «Материалы к операции против СССР». Это было перед отъездом Хасимота в Турцию. Канда писал:

«В будущей войне подрывная деятельность в русском тылу будет иметь чрезвычайно важное значение… Возможны случаи, когда подрывная работа будет играть решающую роль в войне с Россией».

Канда предложил план диверсионной работы против Советского Союза, и Хасимота был с ним согласен. Их служебные отношения давно перешли в дружбу, они одинаково думали.

Ареной будущих военных действий Канда считал Восточную Сибирь, не говоря уже о Приморье и Забайкалье, а кроме того, Северный Китай и Монголию.

«Если в Китае к тому времени будет правительство, связанное с Россией, — писал Канда, — его надо немедленно уничтожить».

Канда советовал принять меры, способствующие тому, чтобы советское командование в операциях на Дальнем Востоке допускало ошибки и просчеты. Для этого нужна тонкая дезинформация. Надо делать все, чтобы вызывать недовольство, беспорядки, надо свергнуть коммунистическую власть в Сибири и на Кавказе. С помощью русских белоэмигрантов следует формировать диверсионные, террористические группы, разрушать железнодорожные тоннели, телеграфную связь, обращая главное внимание на Транссибирскую железную дорогу.

Когда-то они сидели здесь, в этом ресторанчике, — Канда и Хасимота — только в другой комнате. Хасимота спросил:

— Скажи мне, Канда-сан, как ты не провалился, как тебя не схватили русские?

Канда усмехнулся:

— Я только стирал белье… Его приносили мои агенты с бельевыми метками, служившими шифром. Я только читал донесения и опускал их в мыльную воду. Все говорили, что я хорошо стираю белье…

Они пригласили в тот вечер гейш и весело провели время. Потом Хасимота уехал в Турцию, а Канда занял его место в разведывательном отделе. И вот через два года Хасимота снова возвратился в Японию.

Домой он ехал через Россию, задержавшись в Москве, доверительно разговаривал с послом Хирота [4]. Японский посол в советской столице дал ему поручение. «Сообщите генеральному штабу, — сказал он, — что необходимо придерживаться твердой политики в отношении к СССР. К войне надо быть готовым в любой момент. При этом главная цель заключается не в обороне против коммунизма, но в завоевании Восточной Сибири. Подскажите, что для конфликта можно использовать очередные переговоры о рыбной конвенции. Если эти переговоры приведут к разрыву дипломатических отношений, они только приблизят осуществление нашей кардинальной политики в отношении к Советской России. Вы меня поняли?»

Хасимота достал из бокового кармана маленькую записную книжку и занес одному ему понятным шифром поручение посла Хирота.

Хирота сказал еще: «Вы окажете мне этим большую услугу, я не хочу и не могу посылать такую информацию через министерство иностранных дел. Там еще сидят люди, которые не понимают наших ключевых позиций. Я предпочитаю иметь дело с военными… А теперь, — сказал японский посол, — мне пора на прием в Кремль — буду убеждать русских, что мы с ними самые неразлучные друзья».

Хирота рассмеялся и попросил секретаря вызвать машину…

Разговор продолжался с коллегой Хасимота — военным атташе в Москве генералом Касахара. Касахара присутствовал при разговоре с послом. Он сказал, и Хасимота это тоже записал в книжку: