Кинжал раздора

День начался как обычно – волшебно. Солнечный луч разбудил Женевьеву, Женевьева нежно потормошила своего Бартоломью. Он распахнул глаза. Муж и жена улыбнулись друг другу.

– Доброе утро, Бартоломью!

– Привет. – Барт сжал Женин в объятиях.

Какое счастье! Какое счастье быть вместе!

Но за завтраком выяснилось, что Рафаэль не передумал отправляться в путешествие. Скандал разгорелся с новой силой.

– Рафаэль, тебе деньги оставили, чтобы ты наукой занимался, а не тратил их на развлечения, – взывал к здравому смыслу брата Барт.

– Неправда, – возразил тот. – Я совсем недавно выяснял у адвоката, включено ли условие, что деньги завещаны только на научные исследования. Он ответил, что я могу их тратить, как пожелаю!

Барту почудился скрытый намек на широкий жест Рафаэля – возвращение ему Кинжала. Он обиделся, сорвался, совсем не думая, справедливо ли он возмущен.

– Ты привык, что все твои желания мгновенно выполняются! «Рафаэль хочет это, неплохо бы Рафаэлю купить то и сделать вот это. Рафаэль не проживет без массажа, новой коляски, его книги – приоритет!» Спустись на землю. У нас, представь себе, есть и свои проблемы. Ты про нас думаешь? У меня Праздник цветов на носу, очень много еще не готово, если тебе интересно знать. От моего успеха зависит благосостояние всей семьи. А ты! Ты думаешь только о своих желаниях!

– А не наоборот ли? – Рафаэль тоже обиделся и сорвался в несправедливые обвинения. – Ты встретил Женевьеву. У тебя любовь! Я как последний дурак полгода только и делал, что искал кинжал и ножны, чтобы никаких препятствий не было для вашей женитьбы. И что?! Ты счастлив, ты получил все, о чем только можно мечтать, но продолжаешь требовать, чтобы все пеклись исключительно о твоих делах!

– Я считал, что мы одна семья! – Голос у Барта задрожал от возмущения. – И дела у нас общие.

– Я тоже так с-считал! – Раф стал заикаться, мама испуганно прижала руки к груди. – А на с-самом деле, ты центр Вселенной, весь мир обязан крутиться вокруг тебя и так, как тебе лично удобно. Ты с-счастлив? Так отстань от меня! Отпусти меня, Барт.

Барт ничего не ответил, развернулся и ушел в мэрию, хлопнув вместо прощания дверью. Рафаэль укатил к себе. Женевьева поспешила улизнуть из замка к Маленьким. Прошла полдороги и только, когда прогремел гром, сообразила, что идет под дождем. Она вернулась за зонтиком. В комнате зонта не было. В кладовку, что ли, Барт отнес? Свекры не закрыли дверь к себе.

– Бедный Рафаэль, – услышала Женин приглушенный голос.

«Неужели Медичесы решились его отпустить», – екнуло у нее внутри, и она непроизвольно прислушалась.

– Никогда еще мальчики так не ругались, – говорила свекровь. – Ну конечно, она молоденькая, хорошенькая. Глаза наивно распахнет, ресницами похлопает, улыбнется, и они голову теряют. Рафаэль то ли бежит от нее, то ли доказать ей что-то хочет.

«О ком это они?» – удивилась Женин.

– Бартоломью с ней счастлив. Добился своего, упрямец, – даже несколько одобрительно заметил свекор.

– А бедный Рафаэль завидует ему.

«Так это они меня обсуждают…» – Женин дернулась, стукнулась лбом о дверной косяк. Мединосы не подслушивают! Даже если речь о них! Женин затопала по коридору, загромыхала в кладовке.

– Женевьева? Ты вернулась? – выглянул свекор.

– На улице дождь! – выставила она наперевес зонт.

– Тебе мама звонила и не застала, перезвони, раз ты дома, – сообщил он и притворил за собой дверь.

– У меня все хорошо, мамочка, – голос у Женин дрожал. – Все прекрасно, ждем вас на Праздник цветов.

Женин быстро положила трубку. Как же ей хотелось пожаловаться, заплакать: «Мама, меня здесь не любят, они ко мне несправедливы, забери меня отсюда». Но как же Бартоломью? Женин вздернула подбородок воинственно и побежала вон из замка.