Кинжал раздора

Он экономил на всем. Отказался от заманчивой идеи иллюстрировать брошюру фотографиями. Эх, где теперь их фотоаппарат… Обошелся своими же рисунками. Он нашел излишки подходящей для печати бумаги у одного отцовского приятеля. Но сами типографские услуги… Вот жук попался! «Членам Исторического общества? Скидка до 60 %! Местным жителям я всегда сбрасываю 5 %. Лично для вас, нравится мне ваша затея, персональная скидка в 15 %». Сколько бы процентов эта лоснящаяся морда ни называла, общая стоимость волшебным образом оставалась в результате неизменной! Барт от злости, что пришлось раскошелиться, возвращался домой пешком, чтобы не платить за такси. Хотя это было лишним, его бы с удовольствием подбросил кто-нибудь из знакомых водителей.

Женни сейчас захлопает сочувственно ресницами. Повздыхает по поводу его дурного настроения и скажет, что он сделал все, что мог… Бартоломью улыбнулся. Холодная капля попала ему за шиворот и вернула на землю. Он задрал голову: то ли дождь собирается, то ли снег. Барт прибавил шагу.

Возмущенно замяукал встретивший его кот. Бартоломью достал из холодильника молоко. Кот обрадованно засуетился возле блюдца, мешая наливать. Барт взял со стола лист, пробежал глазами. Женни вместо последней точки нарисовала ромашку. Как же так можно, это же серьезный проект, завтра его увидят чиновницы из Министерства культуры. А где сама Женевьева? И Рафаэль? В замке было тихо. Барт покричал – никто не отозвался. В комнатах пристройки – никого. Озадаченный Барт вернулся на кухню, сунул что-то в рот пожевать. Женни могла закончить работу и уйти. Но куда подевался Раф? Барт забеспокоился и решил сходить к Маленьким. По дороге он вспомнил голодного кота и заглянул в конюшни проверить, есть ли корм у лошадей. С этой выставкой они с Рафаэлем забросили все свои домашние обязанности. Бедный Кинжал. Соскучился. Застоялся… Вот, значит, куда исчезли Женевьева и Рафаэль. Бартоломью чуть не наподдал ногой пустое инвалидное кресло.

– Не давай лошади выбора, – учил Рафаэль. – Направляй ее сама, не сжимай ее так ногами – это команда перейти на галоп. Про галоп Женни догадалась и без его слов. Как только она стиснула коленками бока невысокой коренастой лошадки, та радостно ускорилась. Ох, как сложно заставить себя расслабиться, сидя верхом. Перестать бояться свалиться. Или, по крайней мере, не показать этого непринужденно гарцующему на Кинжале Рафаэлю. Сначала поездка была удовольствием, теперь хотелось поскорее сползти вниз, однако они заехали далеко от замка. Вот бы Рафаэль наконец устал, не ей же первой просить о пощаде.

А Рафаэль похваливал и подбадривал Кинжала. Рассказывал Женни, во что им обходится содержание лошадей. Сколько стоят корма и снаряжение. Да нужно еще подковать раз в месяц-полтора. Убирают они с Бартом по очереди.

– Ты – молодец! – похвалил он Женин.

– Хорошо для первого раза? – рассмеялась она.

– Нет. Вообще хорошо. Схватываешь все на лету.

– Лошадь замечательная. А Кинжал – просто красавец, – восхитилась Женни, бросив быстрый взгляд на спутника и опять сосредоточившись на своей езде.

– Вот видишь, лошади чувствуют, что они тебе нравятся. Они – добрые и настроение твое угадывают. Никогда не обидят. С ними так легко… – говорил Раф отрывисто.

– Может, это им с тобой легко? У меня даже с Бартоломью бывают недоразумения, а с тобой – никогда, – заметила Женни.

Рафаэль помолчал и решился:

– Женни. Почему именно Барт? Вы же с ним такие разные? Почему, например… не я?

Сердце у него неистово застучало.

Только сейчас Женни заметила, что седло, оказывается, скользкое, вертикально удержаться невозможно. И при этом все время думать о направлении? Лошадь только притворяется послушной, а сама со спокойным и даже равнодушным видом пытается пойти в сторону. Фух! Что спросил у нее Рафаэль? Почему она любит Бартоломью?

– Разве это можно объяснить словами? Или понять? – улыбнулась Женни.