Женин слушала, широко раскрыв глаза. Умеет же Рафаэль выудить неброские детали из мутной воды давно минувших дней, да еще интерпретировать их так, что непонятное враз становится очевидным! А рассказывает он столь же интересно, как и ее отец. Вот бы их познакомить!
– Я проверил хозяйственные книги. У нас, к счастью, они сохранились. Сколько чего от кого получили, за что заплатили.
– А при чем тут гости? – удивилась Женин.
– Такого-то числа были сделаны такие-то подарки мужу сестры хозяина замка и среднему брату хозяина! – торжествуя, сказал Рафаэль. – Подарки были внесены в расходы. Предполагаю, что средний брат и муж сестры и гостили в замке. Возможно, и младший.
– А при чем тут наследство? – поинтересовалась Женин. – Они что, имели какие-нибудь претензии?
– А вдруг? Плюс еще один расход в то же время. Младшему брату хозяина замка ссудили некую сумму в долг. К нему вообще как-то странно относились, не как к рыцарю. Пытаюсь понять почему, – кивнул Раф на книжку. – Не состоял ли он в неравном браке, например. Одно ясно: в замке собрались трое мужчин семьи Медичес, и хозяин замка показывал им ножны, дарованные старшему сыну в награду. Заодно и кинжал Мединосов.
– Думаешь, что похититель – обделенный наследством или как-нибудь еще обиженный гость? – догадалась Женин.
– Не так все просто, – улыбнулся Рафаэль. – Скупая герцогиня затевала любимое развлечение тех времен – очередную локальную войну. Догадываешься, где проживали гостившие у Медичесов родственники? На территории будущей военной арены.
Женин ахнула. Рафаэль насладился эффектом и продолжил:
– Понятно, что Медичесы в этот раз выступали при дворе за мир из корыстных семейных побуждений. У них ведь были родственники с неудачным местом жительства. Почему-то их поддержали Мединосы, возможно, из-за предстоящей свадьбы и будущего родства. Рыцарям подобало желать боевой славы. А ни те, ни другие не рвались в бой!
– Глаз бури и кинжал пропали в самый подходящий для Скупой герцогини момент! – воскликнула пораженная Женевьева.
– Угу. Даже если не по ее приказу похитили кинжал и ножны, то, точно тебе говорю, она приложила все усилия, чтобы раздуть эту историю при дворе и ослабить влияние Медичесов и Мединосов хотя бы в преддверии войны.
– Ох, как все запутано. Столько мотивов, и они все пересекаются и сплетаются. Герцогиня могла подкупить недовольного наследством или пообещать рыцарство обездоленному неравным браком. Ох уж эти неравные браки! – Глаза у Женни засверкали от справедливого возмущения. – Дикие времена, ужасные нравы! Как же нам повезло жить в цивилизованном, гуманном обществе!
– Лет через триста и нас осудят за антигуманизм и отсутствие цивилизации, – улыбнулся скептически Рафаэль. – Современное общество, по большому счету, ничем не отличается от средневекового или любого другого. Люди одержимы страстями, их сдерживают лишь рамки законов. Законы диктуются экономическими соображениями. А природа человеческая одна и та же. В критических обстоятельствах дает себя знать.
Женни хотела бы возразить, пока она собиралась с мыслями, Раф продолжил с иронией:
– Если человека одолевают сверхценные идеи и ощущение собственной важности, то это диагноз. А если общество одолевают такие же идеи и ощущение важности, а?
Женни скользнула взглядом по его инвалидной коляске и выпалила:
– Но в средние века ты бы не выжил!
Она смутилась и вспыхнула. Ну почему она такая бестактная?
– Кто знает. Колесо уже было изобретено, – заметил Раф.
Женин подняла глаза и встретила его слегка погрустневший взгляд. Кто ее тянул за язык, спрашивается?
Раздался какой-то звук на улице. Женин вскочила обрадованно.
– Что обсуждаете, заговорщики? – весело спросил вошедший Барт.
– Важность государственных интересов во времена Скупой герцогини, – нашелся Рафаэль.
– Ну это просто. Безбожники, язычники, еретики, подставь нужное, владеют частью земли, и ее нужно освободить во славу Божию, государственную, человеческую, опять подставь нужное, – пожал плечами Барт. – Поесть у нас что-нибудь найдется?