Кинотеатр повторного фильма

«Этих двух женщин ничего не объединяет, кроме того, что обе умерли на лестнице… и что обе были наши мамы… и что папа любил их обеих…» – говорит в камеру одна из сестер Рэтлифф. Маргарет и Марта часто появляются в кадре. В основном они молчат. Их по-настоящему жалко. Мать и отца они не помнили. А Майкл Питерсон – последний близкий человек, который остался у них после гибели их приемной матери Кэтлин Питерсон.

* * *

Над черной лестницей дома Питерсонов висел большой постер: черный кот на желтом фоне и красные буквы рекламы парижского кабаре Chat Noir. Все пространство стены под постером было залито кровью Кэтлин. Невозможно поверить, что из человека могло вылиться столько крови. По каким-то соображениям адвокатов кровь не смыли со стен даже через два года после гибели Кэтлин. Лестницу в фильме показывают много раз. И всегда на заднем плане этот плакат.

Фотографию лестницы с черным котом демонстрировал прокурор присяжным. «Если бы только эти стены могли говорить! – восклицал он. – Леди и джентльмены! Эти стены говорят с нами! Кэтлин Питерсон говорит с нами через эти стены! Она вопрошает нас о правде и справедливости!» Этот же постер с черным котом когда-то висел над другой лестницей – в доме Лиз Рэтлифф. И точно так же стены были обрызганы кровью. И точно так же черный кот смотрел на покойницу со стены.

После смерти Лиз Рэтлифф ее тело перевезли на родину и похоронили на фамильном участке на кладбище в Техасе. Через двадцать лет судья Хьюстон принял постановление об эксгумации. Камера фиксирует, как Майкл Питерсон заносит в свой дневник: «Мертвые встают из гробов. Лиз везут обратно из могилы». Экскаватор поднимает из земли каменный саркофаг. Из саркофага достают гроб. Гроб грузят в лимузин дюрамского шерифа. И дальше две тысячи километров путешествия гроба из Техаса в Северную Каролину. В машине шерифа сидит еще кто-то с камерой. И еще одна машина едет за ней и снимает ее снаружи. Это уже road movie внутри хоррора.

Говорить, что игровое кино все больше старается походить на телевизионный репортаж, на документальные фильмы, стало уже каким-то общим местом. Но существует еще и обратный процесс: документальное кино постоянно захватывает жанровые территории, ранее к нему вроде бы не относившиеся. Когда смотришь «Лестницу», часто возникает ощущение какого-то многократного отражения. Все, что там происходит, – это зафиксированная камерой реальность. Но эти события как будто разворачиваются в реальности какого-то другого кино. Причем тот, другой фильм – это что-то вроде Тарантино. Это такая производная от десятка других фильмов, где тоже происходили подобные события. Это имитация имитации.

Одной из главных тем судебного процесса над Питерсоном была тема крови. Действительно, если смерть Кэтлин была результатом несчастного случая, откуда столько крови на лестнице? Обвинение показывало на процессе нечто вроде любительского фильма, кадры следственного эксперимента, проведенного одним из следователей. Следователь вдохновенно стучал палкой по губке, пропитанной красной жидкостью, не то чернилами, не то клюквенным соком. Красные брызги разлетались во все стороны, кровавые пятна оставались на белой стене, на одежде следователя.

В ответ защита приводит крупного судебно-медицинского эксперта, китайца с ужасным акцентом. Вместо клюквенного сока китаец пользуется кетчупом. Он набирает полный рот кетчупа и плюется им на белый лист бумаги, чтобы показать, каким образом покойная выкашляла из себя все это море крови. Немножко кетчупа попадает на присяжных. На их лицах ужас.

Другая тема – тема взбесившегося писателя-убийцы. «Мы здесь имеем дело не с обыкновенным человеком. Мы имеем дело с писателем. Некоторые говорят даже, что и с неплохим писателем. С человеком, который умеет выдумывать истории», – говорит помощник прокурора.

Две сестры Кэтлин, приехавшие на судебное заседание, изучают книги Майкла и окончательно убеждаются, что он убийца. «Секс и насилие идут рука об руку… – наперебой цитируют они роман Майкла. – Животное, впервые почувствовавшее вкус крови, всегда будет хотеть еще. Может быть, ты никогда больше и не убьешь, но у тебя в голове навсегда остается знание о том, как это просто – убить, особое ощущение сексуального возбуждения, сопровождающее то, что ты делал… Быть счастливым означает делать только то, что приносит тебе удовольствие: любить, жертвовать, убивать».

* * *

Следствие длилось почти два года. Суд – еще два месяца. Съемки затянулись. И вот процесс подходит к концу. И вместе с ним фильм. Остается последняя речь адвоката и вынесение приговора. С образом адвоката в фильме вышла некоторая промашка. Перед создателями фильма определенно стояла задача показать этакого Перри Мейсона. Вышел обаятельный жулик, подчистую раздевший своего клиента.