Кинетик

Всю дорогу мы молчали. Возле дома, я сухо попрощалась и вышла из машины. Лев не вымолвил ни слова, даже не посмотрел в мою сторону.

— Деточка, тебе ведь уже почти сорок. Могла бы и задержаться на свидании. — мама как всегда в самую точку.

Я злюсь. Жутко злюсь. Неужели я такая никчемная, что полжизни просто выбросила на ветер? Все время до сегодняшнего дня я практически не жила. Школа, институт, свадьба, медовый месяц, попытки зачать ребенка, все впустую. Я ведь просто кинетик, двигатель вселенной.

Мой мобильник на беззвучном показывает неизвестный номер.

— Алло.

— София, прости меня. Я настоящий глупец. — тихий мужской голос с хрипотцой оживляет меня.

— Лев, это ты?

— Да. Я был слишком груб с тобой. Ты не заслужила такого обращения.

— И ты меня прости за капризы и обиды. Мне не стоило вести себя как ребенок.

— Я понимаю. Я должен сказать тебе, что ты прекрасный человек, и все через что ты прошла — это опыт, и от него нельзя отмахиваться. Ведь именно опыт делает нас умнее. Мы можем трезво смотреть на вещи.

И я рад, что мы встретились с тобой именно сейчас. Жизнь сделала нас достаточно зрелыми для такой встречи.

— Приезжай за мной.

— Я никуда и не уезжал.

Я выглядываю в окно. Стекло черного седана опускается, и в окне появляется родное лицо Льва.

— Я спускаюсь.

Просыпаюсь от приятного запаха свежевыжатого сельдереевого фреша и блинчиков с мясом.

На кожаном кресле висит мужской хлопковый халат, а на прикроватном столике записка «С добрым утром, София. Одевайся и присоединяйся к завтраку».

Очень вежливо, по-дружески. Вчера перед сном мы так и не обмолвились ни словом, никакой обиды, просто не хотелось. Лев уснул на диване в гостиной, которая кстати у него шикарная, как впрочем и вся квартира-лофт.

— Доброе утро, София. — Сомов слегка улыбается, но глаза его выдают.

— Здравствуй, Лев. Какой прекрасный завтрак. А какой запах, у меня зверский аппетит.

— На здоровье, угощайся. Завтрак должен быть полноценным, обогащенным витаминами, чтобы запустить метаболизм на целый день.

— А лишний вес не появится от такого количества калорий?

— Не у нас с тобой. Мы ведь генерируем энергию в большом количестве.

И тут я вновь вспоминаю о своем даре, если это так можно назвать.

— Но каким образом сельдерей и блинчик может поддерживать хотя бы нашу планету? — у меня вырвался невольный смешок.

— Твой организм заточен под не столь большие объемы топлива, он словно атомный реактор расщепляет такие микроскопические в масштабах вселенной продукты, но может давать огромное количество энергии.

— Хорошо.

Вот это да. Теперь понятно, почему я никогда не страдала лишним весом.

— Как ты думаешь, почему я проснулась раньше времени?

— Ну вообще-то я ожидал, что ты проснешься еще час назад.

— Я о другом. Вчера, почему я вышла из кафе раньше и увидела то, чего до этого никогда не видела?

— Это мне нужно у тебя узнать, что произошло в том кафе?

— Ничего…

— Ничего? Или ты что-то припоминаешь?

Я задумываюсь. И начинаю отматывать всю цепочку событий назад снова.

Утро. Я приехала в родной город. Сразу к родителям идти не хотелось. Солнце, отраженное в витринах бутиков манило погулять и немного развеяться после двухмесячной депрессии. Появиться в таком состоянии перед родителями — значит нарваться на сочувствие, а мне этого вовсе не хотелось. Ароматный запах кофе увлек меня в кафе на углу. Я заказала один эспрессо и круассан. Залезла в свой лэптоп. Начала читать дело Жибарецки полугодовалой давности, которое забросила вся наша контора ввиду отсутствия улик. Но очевидность умышленного преступления налицо, и я никак не могла его забыть. Раз в два месяца меня словно магнитом тянуло к этому убийству, чтобы разобраться. Изучив вновь все документы и ничего не найдя, я возвращалась к обычной рутине унылых судебных тяжб, а потом опять вспоминала про Жибарецки.

Вчера я просидела так целый час. Потом заказала еще один кофе с собой, расплатилась и ушла.

— София. А помнишь, ты вчера рассказывала, как читала что-то по работе в своем ноутбуке. Можешь рассказать, что это?

— О, это долгая история. Та еще загадка. Убийство Антона Жибарецки.

— Убийство? Ты — детектив? — он смотрит на меня, слегка приподняв бровь, уголки его губ приподнялись. Чертовски красив.

— Я адвокат. У нас с бывшим мужем юридическое агентство. Сейчас я хочу отделиться как адвокатская контора с парой-тройкой человек из персонала, кому доверяю. А у него останется все остальное. Меня не интересует обычная юриспруденция. Уголовные преступления — вот мой конек.

— А что такого в этом деле? Почему вчера ты снова занялась им?

— Понимаешь, Жибарецки убил его компаньон. Но нет ни единой улики, даже зацепиться не за что. И что уж совсем невдомек, так это почему он это сделал. Они были друзьями с самого детства. Никаких предпосылок для мести. Вторая часть компании перешла к его жене, так что это не жажда власти…

— Ты снова задумалась? Что-то вспомнила?

— Да!!

Меня вдруг осеняет. Я даже вскакиваю со стула и бросаюсь к своей сумочке, чтобы отыскать смартфон.

И точно, я вспомнила, что могло запустить вчера реакцию «пробуждения».