Киммерийский закат

Даже пребывание под душем не избавило тело женщины от впитавшихся в него за последнее десятилетие запахов тонких французских духов, ароматного мыла, дезодорантов и еще чего-то захватывающего, что, очевидно, способно было источать тело только этой – и никакой другой в мире – женщины.

– Поэтому так упорно допытывался у Лилиан, кто ее шеф; метался по территории «Лазурного берега» и даже, сдуру, прорывался в местную столовую…

– Я действительно искал вас.

– «Тебя».

– Тебя… искал, маз-зурка при свечах.

– Все это уже расшифровано, – расправлялась Виктория с его брюками. – Особенно, что касается «мазурки при свечах».

– Но, по правде говоря, даже в ангельском бреду не мог бы предположить, что встреча наша будет именно такой.

– Ты еще не знаешь, майор-тезка, какой именно она будет, – безмятежно заверила его Виктория, силясь, вслед за тенниской, стащить и его спортивные брюки.

Курбанов безуспешно пытался помочь ей, и с минуту – мокрые, разгоряченные – они барахтались в его одеждах, а когда в конце концов освободились от них, Виктор присел и, прислонив Викторию к влажной стенке душевой, принялся покрывать поцелуями ту часть тела, которая казалась ему сейчас наиболее вожделенной.

Сдерживая стон, женщина конвульсивно прореживала пальцами его волосы, буквально взрывала их, при этом одна нога вновь и вновь оказывалась у него на плече, судорожно сжимаясь в захвате где-то на его затылке. А когда он слегка утолил свою страсть, опустилась на колени женщина…

Так, сменяя друг друга, они предавались своему сексуальному безумию безумно долго и столь же безумно страстно.

– Так ты действительно не прикасался к Лилиан? – неожиданно грозно спросила Виктория, когда, шлепая мокрыми босыми ногами по паркету, Курбанов уносил ее, такую же мокрую, в спальню.

– Боже упаси, – отозвался майор, со страхом подумав о том, как бы Виктория отреагировала, если бы оказалось, что он все же добился благосклонности латышки.

– Правда, не прикасался?

– Как на исповеди, маз-зурка при свечах.

– Мне почему-то так и показалось, – облегченно вздохнула гостья.

– А если бы?..

– Замолчи, смертный! – шутливо зажала ему рот женщина. – Ты даже не представляешь себе, какие муки ада тебе пришлось бы испытать, познавая мой праведный, неукротимый гнев.

«Вот так иногда поражение мужчины на одном “женском фронте” превращается в победу – на другом», – мысленно подвел первые морально-этические итоги этой встречи Курбанов.

Простыни сразу же стали таким мокрыми от тел, словно их обоих только что извлекли из стиральной машины; однако, предаваясь любви, Виктор и Виктория попросту не замечали этого.

– Значит, это ты предупредила Лилиан, чтобы она ни в коем случае?..

– Вот ты и выдал себя, что у вас так ничего и не произошло!

– Не выдал, а, считай, констатировал факт.

– Предупредила – не то слово. Я поставила ее перед выбором. Но не подумай, что дело в ревности, – шептала ему на ушко, сдавливая в отчаянных объятиях.

– В чем же тогда?

– В замысле.

– В чем-чем?! – не понял он.

– В глубинном за-мыс-ле…

Курбанов попытался опуститься пониже, чтобы вновь покрыть поцелуями ее живот и то, что в одной из прочитанных им восточных «любовных» книг названо было «лепестками жизни», но Виктория придержала его, и сама скользнула под пресс его мощного, тренированного тела.

– И что же это за «глубинный замысел»? – поинтересовался майор, едва только сумел прийти в себя.

– Коварный, как и все женские. Лилиан должна была подготовить тебя к нашей встрече. Она должна была довести тебя до белого каления, до сексуального бешенства, до полного полового варварства.

– В коем я сейчас и пребываю, – признал Курбанов.

– Ну, может быть, это еще не совсем то, на что я рассчитывала… – иронично усомнилась Виктория.

– Как, и это еще «не то»?! – оскорблено изумился майор, впиваясь губами и пальцами почти в каждую пядь ее тела.

– Мне-то казалось, что ты попросту растерзаешь меня еще там, в душевой, – задыхаясь от поцелуев, объяснила Виктория. – Во всяком случае, именно так все и должно было произойти.

– В таком случае – немедленно в душевую!

– Поздно. «Система Станиславского» здесь не срабатывает. Мне нужна была «натура». И потом, потерян фактор новизны и внезапности. Но, если всерьез, я и в самом деле запретила Лилиан подпускать тебя ближе, чем на два метра. Расстроен?

– Теперь уже нет.

– «Теперь уже»? Вот в этом ты весь, спецназовский ловелас.

– В спецназе так не считали. Кстати, можешь объявить Лилиан благодарность за образцовое выполнение задания.

– Не оправдывайся. Ты и в самом деле «уже не расстроен»?

– Уже нет.

– Врешь. От такой женщины, как Лилиан Валмиерис, отказаться трудно. Видя такого секс-викинга в юбке, долго не помонашествуешь. Даже женщинам – и то трудно устоять перед ней.

– В каком смысле?

– В прямом, постельном.

– Ну да?!

– Во всяком случае, некоторые из местных фурий уже успели оказаться в ее постели, хотя лесбиянками себя никогда не считали. Как и она – тоже не причисляет себя…