Читаем Киллерша и привидение полностью

Возиться с изъятием не хотелось. Процедура муторная. Нужны понятые, которым как-то надо объяснить происходящее. Придется назвать и внести в протокол данные того, у кого эти деньги изымаются. Не дай Бог, утечка информации - и вся комбинация полетит кувырком.

- Хрен с тобой, гуляй! И смотри: на сантиметр высунешься из города сразу в КПЗ.

* * *

Поминки были в разгаре.

С датой решили очень просто. Первым днем определили число, когда Фикса пропал. Девять дней отмечали в узком кругу. Сороковину - в "Магадане".

Присутствовали практически все мало-мальски известные магаданские "братки". Хозяйкой мероприятия была Ирка, последняя подруга Фиксы.

Безутешная вдова уже прилично набралась и, ощущая, что горячие ладони соседей забрались под юбку сразу с двух сторон, прикидывала: кому двинуть в нос, а с кем покинуть зал. Жизнь-то продолжалась. И некоторые из рыдавших в начале пьянки и клявшихся сурово отомстить "братанов" уже удалились с девчонками в номера гостиницы. Благо, второй вход в нее вел прямо из ресторана.

Вдруг до нее дошло, что происходит что-то неладное.

В зале повисла напряженная тишина.

- Менты, что ли? Сволочи, ничего для них святого нет. Поминки же!

И в этот момент с ближнего ко входу конца стола раздался дикий женский вопль:

- А-а-а-а!

Ирка поднялась, чтобы посмотреть и, тут же, теряя сознание, рухнула на стул.

Вдоль расставленных в ряд столов шел труп Фиксы. Или его привидение.

Смертельно бледное, безобразно распухшее лицо отливало мертвецкой синевой. Подернутые безжизненной пленкой глаза смотрели прямо, ничего и никого не замечая. Всклокоченные волосы стояли дыбом.

Пройдя прямо к тому месту, где сидели самые почетные из гостей, мертвец поднял руку, протянул ее к Корню и глухим голосом произнес:

- Водки!

* * *

Один из оперов принес Михалычу материалы по выловленному в Нагаево покойнику. Пьяный рыбачок с большой плавбазы захотел освежиться в Охотском море... На судне решили, что он загулял на берегу, и ушли, заменив его на другого моряка. Так бы и не хватились, если бы не разосланные милицией радиограммы.

Материалы не очень веселые. Тем не менее, к концу общения с Ковалевым у его подчиненного от смеха покалывало в боку. Потому, как обсуждалось и другое происшествие.

- Так где он отлеживался?

- В Армани, в частном доме. Представляешь, сорок дней никуда не выходить и бухать непрерывно. Вот это здоровье!

- Так и денег сколько нужно!

- Да уж. Корень ему, за то, что он на месяц "умер", три штуки отстегнул. А потом, чтобы до поминок дотянуть - еще штуку. Считай - нашу трехлетнюю зарплату просадил. Костя тоже от души порезвился. Он ведь Женьку на полную катушку раскрутил, да еще и надбавку за ее болтовню содрал. Я их с Фиксой обоих сегодня загнал на пятнадцать суток. Пусть из запоя выйдут, да и за клоунаду эту надо хоть как-то наказать. А ты участковым займись. Пусть этот чмошник без лишнего шума рапорт "по собственному" пишет.

- А Женька?

- С Женькой разговор отдельный, - Ковалев откинулся на спинку стула, вытянул длинные ноги и кивнул на лежавшие перед ним микропленки: - она у нас теперь - вон где... Киллерша!

Шулер, профессиональный игрок.

Изолятор временного содержания

Мертвец - жарг.

Смазать лоб зеленкой - приговорить к смертной казни, для осужденного приготовиться к расстрелу- жарг.

Задерживать, арестовывать, от жаргонного слова "трюм" - штрафной изолятор, помещение камерного типа в местах лишения свободы.

Малогабаритный диктофон

Камера предварительного заключения - устаревшее, но общеупотребительное название изолятора временного содержания.

Рыбацкий поселок в 50 км от Магадана

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии