Киллера заказывали?

– Что Адам должен торчать в Вологде, – задумчиво ответила она.

– А у тебя он когда был? – спросил Ли.

– Худой пришел после тебя, и они с Ировским долго говорили.

– Да, что-то Мастер крутит нам динамо с этим Худым и ничего не объясняет. Я, например, не понимаю этого интереса к Худому. Он не профессионал, и если что-то ему поручить, он вполне может влипнуть. А Мастер его без проверки привлекает. Требование к нему одно: чтобы был в Вологде и обязательно поддерживал отношения с Паханом. Странно это…

– Да я и сама часто об этом думаю и тоже ничего понять не могу. А хотелось бы…

– Слушай, а откуда Ировский знает Мастера? Ведь он вышел на него через тебя, так?

– Ировского я знаю давно, и он попросил найти ему надежного человека, чтобы убрать кое-кого из компаньонов. Я поговорила с Мастером, и он неожиданно для меня сам с ним встретился. Правда, тут было еще кое-что – как я поняла, одну бабу просто подставили. Помнишь, я тебе говорила о звонке в Москву некой Миле?

– Конечно. И что тут непонятного?

– Да все! Зачем ей звонили, и какие деньги и за что брали? Может, тебе известно? – спросила Валентина.

– Мастер знает, что делает! – отрезал Ли.

– Но мы-то не знаем, а мы в одной команде. У тебя нет ощущения, что, как только мы выполним работу, нас уберут?

– Ты думаешь, что городишь? – насмешливо спросил Ли. – Если Мастер узнает, то он точно…

– А мне все равно! – раздраженно перебила Валентина. – Я чувствую, что для меня все это очень плохо кончится. Я многого не понимаю, а ведь раньше он всегда вводил нас в курс дела. Так было в Новосибирске, в Питере, но сейчас я боюсь… – Замолчав, она подозрительно посмотрела на Ли. – А ты скорее всего заодно с Мастером, да?

– У тебя не все в порядке с головой! – засмеялся Ли. – Вероятно, из-за отъезда Ировского. Наверное, в Москву захотелось? – усмехнулся он. – Счет приличный в банке, и все дела, живи в кайф. Ты же дамочка городская. В ментовку полезла потому, что денег решила подзаработать, но тебя чуть в тюрьму не упрятали. Честно жить не смогла и стала диспетчером киллера. Привалова ты завалила? – неожиданно спросил он. – Ведь раньше он заказы для Мастера принимал.

– Он засветился, – отрезала Валентина, – и Мастер убил его! Я приняла всего два заказа.

– Ну что ж, может, ты права и Мастер что-то задумал. Мне, например, тоже многое кажется странным. Но будь что будет, все равно рано или поздно по-волчьи завоем или просто пристрелит кто. В тюрьму я не пойду. Сейчас многие ратуют за возвращение высшей меры, но не понимают, что пожизненное гораздо хуже смерти. Каждый день, час, минуту и даже секунду ты постоянно в камере, тебя выводят в полусогнутом состоянии, руки вытянуты назад и вверх, и всегда одно и то же. Людей, которым дали двадцать пять, и то держит надежда, что, когда они выйдут, хоть немного успеют пожить на свободе. А в случае, когда на пожизненное тебя осудили, нет впереди ничего, и знаешь, что так и подохнешь в камере. И даже с собой покончить не дадут. Кстати, в Вологодской области зона для осужденных пожизненно тоже имеется. И это гораздо хуже, чем расстрел. Потому что там пулю всадили, и все дела. А тут умираешь ежесекундно и понимаешь, что никогда ничего уже не изменится. Это страшно… – Ли вздохнул.

– Ты так говоришь, – насмешливо заметила Валентина, – как будто был в камере для приговоренных пожизненно.

– Я был в плену у чеченцев в девяносто пятом, – отозвался Ли. – И выдержал только потому, что все-таки надеялся: наши освободят. Так оно и вышло. А если б этой надежды не было, я бы себя кончил.

– А я не знала, что ты воевал, – удивилась Валентина.

– Я не воевал, меня шестнадцатилетним пареньком в Ессентуках похитили и с родителей выкуп требовали. Двадцать шесть дней я в зиндане на цепочке сидел. Я и убивать поэтому начал. Первого – чеченца, – усмехнулся он. – Его заказала жена, и я с удовольствием ему череп продырявил и даже денег не взял. Получил ни с чем не сравнимое удовольствие. Потому что, стреляя в него, представлял Хасана, хозяина, который меня на цепочке держал. А потом в Москве влип, и если бы не ты, я бы убил себя в камере или скорее всего попытался бежать, чтоб конвойные пристрелили. Я ведь уже знаю, что такое сидеть без веры в будущее…

– Ировский тебе предлагал в Москву с ним лететь?

– Для отчета Мастеру интересуешься?

– Просто спросила. Ировский мне предложил кое-что, но не знаю, насколько ему верить можно.

– Ты меня с Худым спутала! – рассмеялся Ли. – Мы с ним вообще ни о чем не говорили. А насчет Мастера ты, вероятно, права. Что-то он затевает, и скорее всего это связано с лесом. Кажется, я начинаю понимать, зачем ему нужен Худой…

Валентина, ожидая продолжения, молча смотрела на него.

– Пойду я… – Ли взглянул на часы.

– А что ты насчет Худого понял? – попыталась остановить его Валентина.

– Потом поговорим. – Он вышел.

– Прав ты, Ли, – прошептала она, – в Москву я хочу, к себе домой. Очень хочу. Потому что сейчас поняла, что ничего хорошего уже не получится. Как же это страшно, но что делать, не знаю. Может, Ировский не обманет?…