Kill and Run (СИ)

Небо на горизонте начинало светлеть, разум его начинал проясняться. Кажется, она его зацепила. На крючок, да под самые рёбра. Она была цельная, самодостаточная, такая далёкая от его мира, падший ангел, с надломанными крыльями, который отдавал ему всё, по доброй воле, ничего взамен не требуя. Кэтрин не знала о «Гидре», не знала, для чего на самом деле создаётся «Озарение» ― Пирс берёг её от лишних знаний, которые могут повредить ей в случае провала. Кэтрин не знала ничего о нём, ничего ровным счётом, кроме имени и звания, но доверяла. Себя, своё тело, свою безопасность, отчего Рамлоу грызла совесть, подхватывая дрожью где-то под лёгкими. Вряд ли в его возрасте влюбляются так глупо, но с ней он снова чувствовал себя семнадцатилетним.

― Брок? ― её голос вытащил его из хаоса размышлений, Кэтрин стояла на песке, спрятав в него ступни по щиколотку, сонная, ветер трепал её локоны, а с платья слетела лямка, потянув за собой ворох маленьких блестяшек, ссыпавшихся с разорванных ниток друг за дружкой. Платье было безнадёжно испорчено, но оно всё равно совершенно ей не шло. Брок надел бы на неё тунику греческой богини, а не этот шлюшный наряд, белоснежную и расшитую золотом, мягкую, как морская пена, или вовсе оставил бы без одежды. ― Тебе не холодно?

Она, тростинка на ветру, заботилась о Рамлоу, который ещё в учебке лежал на земле под мелким дождичком-снежком в минус, выполняя нормативы, что уж говорить о тёплой ночи, хоть в воду лезь. В ответ он лишь рассмеялся, поднялся к ней по пологому берегу, сцепил её в замок стальных объятий ― не вырваться, не убежать, сжал в кулаке волосы, поднимая лицо её к свету, к себе ближе, глядя ей в глаза, полные бархатной безмятежности. На дне его глаз мерцали дьявольские огоньки, которые не потухнут, наверное, до самой его смерти. Таков он был, Брок Рамлоу, таким Кэтрин его видела.

― Почему ты всё время смеешься надо мной? ― Глаза огромные, подведённые черным смотрели испытующе, изящные бровки нахмурились, ему хотелось целовать её в сморщенный от негодования носик, но он лишь крепче, грубее прижал её к себе, а то совсем уж расклеился.

― Потому что ты смешная.

Не удержался, снова отлюбил её сонную, на заднем сиденье, как подросток, ей-богу. Под канадскими клёнами и разбитыми фонарями, под звуки тишины, её неровного дыхания и шёпот волн, бьющихся о камни. От былого лоска не осталось ни следа ― помада давно стёрлась, яркий маникюр с кончиков изящных пальцев остался на ветхих простынях и бордовых царапинах на его спине, а мускусный, плотный, одуряющий аромат «Герлен» сменился его запахом, разлитым равномерно по всей ей коже ― табака, баллистоли, железа и пота.

Следы его спермы стягивали нежную кожу на шее, на бёдрах, на груди, Кэтрин даже душ не приняла, пытаясь улизнуть в ночь, как воровка, прихватив с собой чужое сердце в качестве сувенира. Она не думала, что всё зайдёт так далеко, что живой интерес и влечение тела захватят её с головой в мутный водоворот, из которого ей не выбраться. Кэтрин не станет больше вести дневник и выполнять дурацкие рекомендации психиатра, она совершенно излечилась в его руках.

― Сутками бы тебя трахал, прелесть, жаль, что мне уже не двадцать… ― Рамлоу нёс пошлую чепуху, заставляя Кэтрин краснеть и смеяться. Теплое дыхание щекотало шею вместе с легкими прикосновениями её губ, когда он прижимал её к груди, как беспомощного звереныша, гладил по волосам, жалея, что оставил её совсем без сил, имел, ничуть себя не сдерживая. ― Поехали ко мне. У меня есть три часа до подъёма.

― Так мало, ты ведь не спал совсем…

― Высплюсь завтра в самолёте.

― Ты улетаешь?

― Да, «Удар» сопровождает председателя в Швейцарию, ― на сходку эдакой масонской ложи всех шишек «Гидры», но этого Брок уточнять не стал. ― На пару дней только.

― Хорошо, ― на часах было четыре утра, Кэтрин не спала почти сутки, встав в это время на самолёт из Боготы до Вашингтона, потому держалась из последних сил, вглядываясь сквозь утренний смог на спящие окна пролетающих мимо домов. Брок устало молчал, она молчала тоже.

========== Глава XII ==========

Квартира Рамлоу была холостяцким лофтом, просторная, с высокими потолками, перекрещенным деревянными балками и простыми белыми стенами. Ремонта он тут не делал, въехал сразу, как только купил. До него квартиру снимал какой-то местный художник-перформансист, потому хозяин перед продажей наспех выбелил стены, покрытые абстрактным граффити неприличного содержания, и выбросил целый ворох картона, из которого бывший жилец мастерил свои экспозиции. Окна до самого пола и высокий этаж добавляли света и пространства, декоративный камин оплетали кованые решетки, Кэтрин удивилась, не найдя здесь бардака, свойственного обители свободного мужчины, либо Рамлоу мало бывал здесь, либо был довольно аккуратен в быту.

― У тебя есть дети? ― на каминной полке в ряд стояли три обыкновенных деревянных фоторамки, сделанные криво, и, похоже, детскими руками.