Киевский лабиринт

Дальше, на третьей странице «Киевлянина», Ардашев узрел фотографию той самой дамы, которой покупал часы молодой красавец. Он легко узнал ее по родинке над губой. Только фотография была облачена в траурную рамку. Под ней черными буквами, будто выбитыми по белому мрамору, сообщалось о смерти баронессы Марии Константиновны Красицкой, найденной мертвой в ванной комнате запертого изнутри номера 145 отеля «Люнивер», расположенного на Институтской улице. «Труп обнаружила горничная, открывшая дверь своим ключом. Выехавшая на место происшествия полиция каких-либо следов насилия на теле покойной не нашла. Пол в ванной был сухой. Судя по всему, баронесса принимала ванну, потеряла сознание и захлебнулась. По утверждению судебного медика, в легких была обнаружена вода. Данный факт свидетельствует о том, что имел место несчастный случай».

«Что же получается? – задумался Ардашев. – Четверо из семерых человек, находящихся в ювелирном магазине двадцать шестого мая отправились на тот свет. В живых остался я, моя супруга и тот молодой франт. Гиршман, старик часовщик с подмастерьем и баронесса Красицкая погибли. И если причины наступления смерти у ювелира и его работников понятны, то баронесса… Что случилось с ней?»

Клим Пантелеевич раскрыл коробочку любимого ландрина, достал синюю конфетку, положил ее под язык и продолжил размышлять: «Я всегда считал и считаю, что внимательный осмотр места происшествия и воссоздание картины, предшествующей смерти человека, поможет установить причину летального исхода. Другими словами, у мертвого всегда можно узнать, как и почему он умер. Для этого, безусловно, нужен кропотливый анализ произошедшего, с учетом логического подхода к событиям. Это и есть дедукция. Распространенное мнение, что дедукция – есть расследование преступлений посредством логики, а не фактов, – слишком поверхностно. Ведь логическое умозаключение о случившемся возможно только на основании достоверно установленных фактов. К сожалению, большая часть сыщиков и судебных следователей при раскрытии злодеяний видят одни факты и совершенно не способны вывести на основании их логические выводы. Но нельзя сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что и сами факты – вещь скользкая. Ведь многое зависит от того, с какого угла на них взглянуть. Незыблемыми и неподдающимися сомнению остаются лишь события, которые невозможно опровергнуть с точки зрения наших знаний об объективной реальности, да и то с оговоркой на сегодняшнее достижение науки».

Размышления Ардашева прервал робкий стук в дверь.

– Клим, ты позволишь войти? – раздался голос родственника.

– Да, Терентий, входи.

– Видишь ли, какое дело… – начал с порога Могилевский, оглядывая комнату. Но, увидев раскрытую газету со статьей о смерти баронессы, заметно оживился и спросил: – Читал про трагедию в «Люнивере»?

– Да. А что?

– Понимаешь, – рассматривая носки своих туфель, он прятал глаза, – ее муж – мой давний приятель. И естественно, я не мог не позвонить ему и не высказать свои соболезнования по поводу случившегося. В разговоре случайно упомянул, что ты – известный не только в России, но и за рубежом частный сыщик – сейчас гостишь у меня. Александр Модестович, несмотря на подготовку похорон, тут же попросил меня устроить с тобой встречу. Он, оказывается, тоже о тебе читал в газетах. Ты как? Не против?

– Послушай, Терентий. – Клим Пантелеевич наморщил лоб. – Во-первых, я не частный сыщик, и даже когда входил в сословие адвокатов, частным сыском не занимался, потому что в России он запрещен. Это тебе не Америка, и не Англия. Во-вторых, я, будучи присяжным поверенным, в рамках своего соглашения с клиентом лишь помогал суду находить доказательства его невиновности. В‑третьих, как тебе прекрасно известно, я уже не практикую, то есть не работаю в судах. Я служу в МИДе. В‑четвертых, – все более распалялся Ардашев, – я приехал в Киев отдыхать, а не заниматься осмотром трупов. Вероника, как тебе известно, уже выразила свое недовольство тем, что я мало уделяю ей внимания. И она права…

– А в-пятых, барон ждет тебя в гостиной, – скороговоркой выпалил Могилевский и, умоляюще взглянув на статского советника, попросил: – Прими его, Клим. Пожалуйста. Я очень тебя прошу. Ну что тебе стоит? Он примчался, и я не мог ему отказать. Пока Вероника с Еленой совершают утренний моцион, ты можешь с ним побеседовать. А с меня – ужин в «Гранд Отеле». Ведь тот так и не состоялся. Только теперь ты больше не будешь там никого убивать, ладно?

– Ох, и послал господь родственничка, – покачал головой Клим Пантелеевич. – Ладно, веди, знакомь…

– Вот и славно, вот и договорились, – потирая ладони, произнес двоюродный свояк и первым вышел из комнаты.

16. Место происшествия

I

Заложив руки за спину, в гостиной, перед окном, стоял незнакомец. Услышав шаги, он обернулся. Это был высокий, жилистый человек с уже седеющими бачками. Прямой нос, аккуратные усики пирамидкой, тонкие губы и пронзительный взгляд говорили о его целеустремленности.

– Александр Модестович Красицкий, – представился гость.

– Ардашев Клим Пантелеевич.