Киборг и его лесник

Пусть теперь киборг над полной сковородкой еды изнывает! Конечно, есть риск, что к Женькиному возвращению она опустеет, но напарники вроде достаточно изучили друг друга, чтобы определить границы дозволенного и не переступать их.

Кабан всерьез увлекся выкорчевыванием куста, обкопал его со всех сторон и извазюкался в земле по самые уши. Зачем он это делает, лесник так и не понял. Видимо, просто из любви к искусству.

— Свинья ты бессовестная! — Женька легонько шлепнул вепря по боку. Филька хрюкнул и посторонился, но рыться не прекратил. — Полполяны мне разворотил, еще и дерево это…

Дерево как раз поступило благородно — если бы оно упало в другую сторону, то накрыло бы модуль. Раздавить не раздавило бы, колонизационное жилье рассчитано на подобные форс-мажоры, но помять могло изрядно.

Женька перешел к выворотню, потрогал растопыренные «щупальца». Хорошая была береза, раскидистая, хоть и старая уже. Густая крона ее и подвела, создав слишком большую парусность. Сейчас, наверное, по всему лесу, а особенно по опушкам, такие паданцы валяются. И кому их убирать? Леснику, конечно!

— Жень, все готово! — Джек даже на крыльцо не поленился выйти, надеясь вернуть хозяина в лоно завтрака.

— Щас, подожди минутку! — отмахнулся лесник и, присев на корточки, принялся ковыряться в земле вместе с кабаном.

— Что-то нашел? — Любопытный киборг немедленно оказался у хозяина за спиной.

— Ага, смотри! — Женька протянул ему ладонь, на которой лежали два рыжих «патрона» — куколки пыльцевой цикады. — Потрескались!

Джек замешкался, пытаясь обработать эту информацию, однако в программе ничего подобного не оказалось.

— И нам теперь придется их склеивать? — осторожно уточнил киборг.

Лесник рассмеялся, но объяснил нормально, без издевки:

— Нет, это означает, что они вот-вот вылупятся, и тут такое начнется!

Лёт махаоньих цикад наступал раз в три-чегыре года, но чаще все-таки в четыре. Видимо, жаркое лето спровоцировало быстрый рост личинок и их окукливание. В сырую, холодную погоду они подниматься в воздух не станут, дождутся ясного денька, вернее, ночи, которую леснику придется провести в лесу, переходя с места на место и оценивая плотность популяции. Лёт длится всего одну ночь, после него насекомые отложат яйца и погибнут, и определить их численность станет невозможно.

Пока Женька рассказывал это Джеку, тот нашел еще три куколки, одну гладенькую и две в мелкие трещинки.

— Но ведь можно подсчитать личинок.

Кажется, предстоящий аврал очень заинтересовал киборга, он даже про стынущий завтрак не напоминал.

— Личинки распределены в земле очень неравномерно: под одним деревом — двадцать штук, а под двадцатью соседними — ни одной, и они обычно сидят гораздо глубже, поднимаясь к поверхности перед самым окукливанием. Как, однако, удачно наша березка упала… Принеси какую-нибудь банку, а?

Джек сбегал за банкой, и Женька высыпал в нее куколок. Побудут индикатором, лёт всегда начинается одновременно, словно по беззвучному сигналу.

— А зачем их учитывать? Они тоже вредители, как двухфазные жужелицы?

Киборг с любопытством покрутил банку перед глазами. Лесник понимал, что он просто копирует хозяйские эмоции, однако не стал противиться самообману и воодушевился еще больше:

— По факту — да, но цикады не загрызают растение насмерть, а наоборот — выделяют фитостимуляторы, усиливающие его рост. Один корень — личинке, два — дереву, вон оно какое в итоге вымахало! К тому же цикады отпугивают от «своих» деревьев прочих паразитов, поэтому чем их в лесу больше, тем других вредителей, тех же жужелиц, меньше. В общем, полезный охраняемый вид. Ну и потом, их лёт — это просто… Сам увидишь, короче!

Женька спохватился, что давно уже стоит под мелким противным дождем, и, к тихой радости Джека, вернулся в модуль к рису.

После сытного завтрака, да еще по такой погоде, работать расхотелось вообще. Но лесник мужественно набросил дождевик, положил в багажник молекулярную пилу и полетел изучать последствия шторма. Особых бед, к счастью, тот не натворил — там-сям выклюнул по дереву да веток наломал, окаймив лес неестественной зеленью. Лишь в одном месте сразу штук двадцать елок полегло, но снижаться к ним Женька не стал, просто отметил в планшете. В первую очередь необходимо привести в порядок пристанционную опушку, затем припоселковую, ну а остальное уже по возможности.

Лесник надеялся, что сегодня вражеский аванпост будет пустовать, однако бабки героически сидели за прилавком в шоаррских дождевиках ядреных цветов. У Степановны — кислотно-синий.

Женька поглубже натянул капюшон, хотя понимал, что никою этим не обманет, и занялся поваленным омлохом: расчленил его на чурбаки, а Джек закатил их в лес и посыпал биоприсадкой. Ветки просто стянули в кучу, и лесник, подумав, сголографировал ее на новый видеофон и без комментариев отправил Фреду. Сам сообразит, что и Женьке неохота с ней возиться, и свинки будут рады.

Остался только высокий пень, но пока лесник размышлял, обрезать ли его в форме живописного стула для усталых туристов или расковырять и пусть истлевает, синий дождевик явился-таки по его душу и мозги.