Киборг и его лесник

— Зато ей отмахиваться удобнее, чем этой твоей зубочисткой! — Старуха полезла в карман отнюдь не за словом: на свет явилось-таки второе яйцо, растрескавшееся и немного сплюснутое. — Эх, совсем про него забыла! Теряю сноровку, похоже, и впрямь скоро помирать… — Вниз полетел один кусок скорлупы, другой. Побеги на них не реагировали, наверное, слишком мелкая добыча. — О чем мы там болтали? Ах да! Так вот, насчет той погибшей девчушки…

Женька тоскливо оглянулся на киборга в поисках моральной поддержки и немедленно ее «получил»:

— У нас тоже бутербродики есть. — Джек зазывно повел плечами, на которых по-прежнему висели лямки сильно уплощившегося и вытянувшегося рюкзака. Состояние «бутербродиков» сложно и страшно было представить.

Лесник обреченно уткнулся лбом в ствол и прикрыл глаза.

С обсаженного хищной грибницей омлоха ему деваться точно было некуда.

* * *

— Ты, Леший, прямо какой-то черный вестник, — вздохнул Кэм, наблюдая за работой бригады биологической полиции. Бравые парни в костюмах спецзашиты с баллонами за спиной обрабатывали лес рыжим клубящимся газом, но на вопрос, куда прятаться остальным, беспечно ответили, что для человека этот фунгицид безвреден, у них просто инструкция. Прозвучало это как: «Да какая вам уже разница, вы все равно обречены». — Вчера труп, сегодня вообще черт-те что… И чего тебе в модуле не сидится-то?!

— По-вашему, лучше было бы, если бы на нее какой-нибудь грибник нарвался? — обиделся лесник. — Вон ребята говорят, что через неделю она по любому бы взошла, я просто нечаянно поторопил ее чуток…

Еще биокопы добрых полчаса благодарили Женьку со Степановной и пожимали им руки, даже Джеку перепало. Оказывается, если бы грибница успела перейти в третью фазу, с выбросом спор, то пришлось бы ставить на карантин сто квадратных километров леса, почти весь Женькин участок и половину соседского, и на протяжении года ежемесячно опылять их фунгицидом с флайеров. Грибницу он убивал мгновенно, однако сквозь плотную оболочку спор проникнуть не мог, и они долго сохраняли всхожесть.

— Да шучу я, шучу. — Шериф попытался изобразить улыбку, но уголки губ неумолимо клонились вниз. — Просто и так тяжелый день выдался, а тут еще и это…

— Что, бедолага, всего два часа дня, а ты уже перетрудился? — презрительно хмыкнула Степановна.

— Прилетели родители Даер, — пояснил Кэм, демонстративно продолжая обращаться только к леснику. — Опознавали тело, забирали вещи, для матери пришлось врача вызывать — сердечный приступ… И, кстати, они хотят с тобой поговорить.

— Со мной? — растерялся Женька. — Зачем?

Общаться с незнакомыми, убитыми горем людьми леснику совершенно не хотелось. Он же все равно ничем не сможет им помочь, только разбередит рану.

— Ну, она вроде им что-то про тебя рассказывала…

— Что?! Мы с ней буквально парой фраз перебросились!

— Выходит, хватило, — усмехнулся Кэм. — Да не дергайся ты так, они тебя ни в чем не обвиняют! Выразишь соболезнования, скажешь пару добрых слов о покойной, и сойдет.

— Как и тебе сошло, да? — немедленно встряла Степановна. — Что, небось уже закрыл дело, сосака-полосака?!

Женька предательски фыркнул, хотя понятия не имел, что это такое, просто смешно прозвучало. Кэм едва заметно сузил глаза и терпеливо, размеренно процитировал протокол:

— Отчет патологоанатома подтвердил первичное заключение врача, осматривавшего тело на месте происшествия. Смерть девушки наступила в результате механической асфиксии от закрытия верхних дыхательных путей жидкостью, что подтверждается результатами секционного и судебно-гистологического исследований. На трупе обнаружены прижизненные повреждения, вероятнее всего относящиеся к падению тела с высоты с последующим соударением задней поверхности тела с тупым твердым предметом с неограниченной поверхностью действия. Никаких вещей и отпечатков, принадлежащих другим лицам, на берегу и на вышке не найдено. Еще вопросы есть?

— Есть! Когда работать начнешь нормально?!

Учитывая, что ответа на этот извечный вопрос не удалось найти ни Женьке, ни Борисычу, ни станционной продавщице, ни социальной работнице, ни налоговому инспектору, ни прочим, недостойным Степановны людям, у шерифа шансов тоже не было.

Женька очень боялся, что Борисыч начнет при Кэме допытываться про внезапно появившегося киборга, но шефу и так дел хватало, к тому же на леснике с шерифом репьем висела Степановна. Поэтому Борисыч старательно держался от них в стороне, громко и эмоционально доводя по видеофону до самоубийства нерадивого лаборанта.

Малк попытался свалить часть вины на лесника — мол, сам мог бы догадаться, что дело дрянь, и держать его на контроле (Женька не возражал), но Борисыч был беспощаден: лесник — простой работяга и не обязан разбираться в том, что выходит за пределы его штатных обязанностей (а вот это уже обидно!). Его дело — отправить образцы в лабораторию, и облажалась исключительно она!