Кибернетика стучится в школу

В течение нескольких месяцев, два раза в неделю по два часа, происходит тщательно отработанная процедура приема. Очередь делят на отрезки по 10 человек, и каждый отрезок отводят в камеру. Камера — класс для индивидуальных занятий; стены, усеянные дырочками для акустики, пианино, стулья. На стульях расположились экзаменуемые и экзаменаторы.

Так первый тур из 4000 абитуриентов отбирает 400.

На втором туре более представительное жюри из этого числа оставит 100. И когда наступит август, пройдет обычная вузовская процедура. Приемная комиссия тщательно прослушает всех сто, и примет 30. Голосуя за зачисление, профессор кафедры театрального мастерства уже знает, какие роли он поручит экзаменуемому в учебном театре и как тот сыграет их. Потом у абитуриента проверят знания по литературе и истории, и он может считать себя студентом.

Студент учится и за страх, и за совесть. Страх — быть отчисленным на любом курсе и не получить после окончания направление в театр, а это означает необходимость поиска новой профессии.

Львиную долю времени отнимают занятия по театральному мастерству. Иногда репетиции в учебном театре задерживаются, и срываются занятия по специальному предмету — ритмике, танцу, сценическим движениям или истории костюма. Перед генеральной репетицией студенты умоляют ректора еще об одной, хотя бы ночной репетиции. Потому что каждая премьера — экзамен и перст театральной судьбы.

Кроме основного и специальных, существуют еще общеобразовательные предметы, без которых училище не могло бы именоваться вузом. Но именно на эти предметы хронически не хватает времени, в чем можно убедиться, читая доску объявлений, где студентов, требуя, умоляют погасить академические задолженности.

Обыватели, отличительная черта которых — невысокий культурный уровень, наивно полагают, что работники культуры — культурные люди, и, став таким работником, автоматически получаешь культуру, чтобы нести ее в массы. К сожалению, мне знакомы некультурные библиотекари, музыканты, артисты. Это могут быть приятные, добросовестные люди, но…

С. Мамонтов, основатель и режиссер первой русской частной оперы, столетний юбилей которой отмечался недавно, интуитивно придавал культуре большое значение.

Он воспитывал артистов — молодых выпускников Московской консерватории, внушая им мысль, что оперный артист — прежде всего артист, а потом певец, что настоящий артист должен знать не только психологию своего героя, но и среду, в которой тот жил. Если это исторический герой, то мало знать историческую эпоху, важно чувствовать ее дух. И Мамонтов заставлял ходить артистов по музеям, читать книги, пробовать себя в других искусствах, например в живописи и поэзии, устраивал с ними дискуссии на общественные темы.

Особенно много пришлось повозиться с Шаляпиным.

Мамонтов водил его на выставки, учил воспринимать живопись не внешне (похоже — не похоже), а внутренне, концентрировать внимание на образе, а не деталях.

Во время работы над «Борисом Годуновым» Мамонтов послал Шаляпина к знатоку Смутного времени историку В. Ключевскому, который умел сочетать научную достоверность с образностью изложения исторического материала. На даче Ключевского историк и артист исходили много лесных тропинок, обсуждая дела и жизнь минувших дней, а Шаляпин думал: «Какая жалость, что Ключевский не поет, такой бы дуэт получился: я — Годунов, он — Шуйский».

Еще в самом начале сценической карьеры Шаляпина ему была поручена роль Ивана Сусанина Б одноименной опере Глинки, тогда называвшейся «Жизнь за царя». Роль долго не удавалась. Но как-то Мамонтов задумчиво сказал: «Феденька, а ведь Сусанин-то не из бояр». Только большая сценическая культура позволила в эпической опере создать правдивый образ главного героя — скромного, но внутренне величественного, подневольного, но независимого.

Культура — трудная тема. Потому что это не совсем образование, сведения о котором мы спокойно вписываем в графу «Личного листка по учету кадров». Но попробуйте так же свободно внести сведения о своей культуре.

Конечно, культурный уровень измерять труднее, чем образовательный, но дело не только в этом. А в том, что люди не любят, когда их сравнивают в культурном отношении. Те, кто в культуре немного отстает от окружающих, незаметно стараются подтянуться, не признаваясь в этом другим и часто себе. Большая разница питает скрытую или открытую неприязнь, которая в соответствующих условиях выливается в культурный конфликт:

«Я горжусь, что я простой человек и живу по-простому».