Кибериада. Сказки роботов

Присел рядом с бочкой разбойник Мордас, вперился сотней глаз в бумажную ленту и принялся читать, что там такого важного вылавливает Демон, просеивая информацию из нескончаемой атомной эквилибристики. И так его поглотило это занятие, что и не заметил он, как оба конструктора поскорее выбрались из подземелья, корабль свой ухватили за рули, дернули раз-другой-третий и освободили из западни разбойничьей, в которую попались, после чего запрыгнули внутрь и помчались прочь с такой скоростью, на которую только были способны, поскольку знали, что, хоть их Демон без устали работает, можно только гадать, какими непредсказуемыми сокровищами знания наделит он Мордаса, и чем это может для них обернуться.

Мордас же сидел, опершись о бочку, и под попискивание алмазного перышка, которое на бумажной ленте записывало все выловленное Демоном из свистопляски атомов, читал, как правильно вязать кисточки для алебард, что дочь царя Петриция Лабудийского звалась Гарбундой, и о том, что входило в меню второго завтрака короля неказистиков Фредерика II до того, как он пошел войной на гвендолинов, и сколько электронных оболочек насчитывал бы атом термионолиума, если бы такой элемент существовал в природе, и каковы размеры заднего прохода пташки, зовущейся куротелкой, которая изображена на розамфорах Вебедей Марлайских, а также о трех компонентах вкуса и букета океанического ила на Призрачной Водоции, и о цветке Любудук, от дурманного запаха которого на рассвете старомалфандские охотники валились с ног, как подкошенные, и как легко и быстро изготовить макет многранника, зовущегося икосаэдром, и что за ювелир изготавливал украшения для Фалуция, леворукого палача бювантов, и сколько филателистических журналов будет издаваться в семидесятитысячном году в Морконавтии, и где покоятся останки Кибриции Краснопятой, в которую вогнал гвоздь по шляпку по пьяному делу некий Сердоболт, и чем отличается сила притяжения от силы натяжения, и у чего в Космосе наименьший диаметр, и почему вши и блошки не заводятся во мху, и каковы правила игры, зовущейся Догони-Качели, а также сколько весила кучка львиного помета, на которой поскользнулась нога Абрукиана Письмоносца на восьмом километре альбакирского тракта в Долине Сивых Испарений.

Читал это все подряд Мордас, и злоба начинала его распирать, поскольку стал он догадываться, что вся эта совершенно достоверная и вполне содержательная информация ему абсолютно ни к чему, и образуется из нее такой винегрет, от которого у него только голова уже трещит и трясутся колени. Но Демон Второго Порядка продолжал работать со скоростью триста миллионов бит информации в секунду, и милями продолжала сползать на пол исписанная бумажная лента, белыми кольцами опутывая постепенно дипломированного разбойника, как паутиной, и бриллиантик самописца все вибрировал, как ошалевший, отчего разбойнику все еще мерещилось, что вот-вот все же он узнает нечто столь неслыханное, что откроет ему глаза на саму сущность Бытия, и потому он не в силах был оторваться от ленты, летящей из-под пера, и читал застольные песни квайдофилов, узнавал о размерах ночных туфель с помпонами на континенте Гондвана, о толщине волос, растущих на медном лбу тарахтящего богомола, и величине родничка у пладенцев-сироток, и заклинаниях жрецов Прибыли для пробуждения тучного Тельца Наживы, и шпалерах дюконских, и шести способах варки манной каши, и отменной отраве для тещ, и вариантах щекотки, и списке граждан Швицкой Цирюлии с фамилиями на букву М, и органолептических признаках скисания пива…