Киатат

– Мех. Говорят, его здесь много, – Джим не любил трепаться попусту и говорил всегда по делу. Его прямолинейность, однако, была его врагом.

– Много что говорят, – покачивая головой, ответил Билл. Он никогда не разделял слухов и не переваривал мнения (относительно меха) тех, кто говорит о местах, где никогда не бывал. – Джим, скажи прямо, чего ты хочешь? – хитро улыбнувшись, допытывался Билл.

– Ты ведь великолепный охотник.

– Да, возможно был им когда-то, – хрипло ответил старик и отхлебнул виски.

– Я предлагаю тебе отправиться со мной в поход за мехом, – Джим произнес эти слова слишком тихо, и Билл сделал вид, что не услышал и попросил повторить. Это выглядело очень смешно и веселило старого охотника. Джим был крайне серьезен и, выругавшись, повторил свое предложение. Билл рассмеялся так сильно, что поперхнулся своим виски.

– Проклятье! Джим! Ты хоть раз ходил в поход? – Джим отрицательно кивнул. – Быть может ты знаешь, где водятся бобры? Нет-нет! Возможно, ты прекрасный стрелок? Или умеешь отлично ориентироваться на местности? Защищаться от диких зверей и индейцев? Что, прости? Я не расслышал? – издевался Билли над своим племянником. – Нет? Ну, конечно, нет. – Затем он сделал серьезное лицо и схватил руку Джима, который пытался высвободить ее, однако эти попытки оказались тщетными. – Да у тебя кожа на ладонях, как у городской девицы! Даже у твоей матери она была грубее, черт побери!

– Пошел ты, Билл! – освободившись, рявкнул Джим.

– Да еще и скверный характер, – засмеялся старик. – Хотя это даже хорошо.

Билл заметил, что родственник его довольно подозрителен и на редкость туп как пробка. Впрочем, его это не заботило, он уже не молод и не добывал мех несколько лет, уступив дорогу молодому поколению. Однако его неистово тянуло пуститься в дальний поход по диким местам, еще раз насладиться просторами скалистых гор; услышать шум реки; почувствовать запах сырой весенней земли; наконец вспомнить былые времена и еще раз заняться делом всей своей жизни – добычей бобровых шкурок. Его даже не волновал тот факт, что бобров, выдр, медведей и ондатр становилось добывать все сложнее, более того, меховые шапки (особенно из бобра), в одно время являвшиеся основным продуктов европейкой и американской моды, интересовали людей все меньше. Постепенно их заменяли шелковые головные уборы. Вернувшись на лет десять назад, добыча меха имела бы смысл, ведь опытный траппер за сезон весна-осень мог заработать до двух тысяч долларов, в то время как высококвалифицированный работник на Восточном побережье не мог заработать больше пятисот долларов за год.

– Я знал, что это глупая идея. Не хочешь мне помогать, так и скажи! – завелся Джим и, встав из-за стола, собрался уходить, но Билл ударил по столу кулаком:

– Сядь на место! – в его басистом голосе звучала невероятная угроза, и Джим инстинктивно сел. В ту же секунду старик сбавил тон и добродушно сказал:

– Я принимаю твое предложение, но на моих условиях, иначе возвращайся туда, откуда приехал. Надеюсь, мы договорились?

– Договорились.

– Я живу прямо здесь, наверху. Первая дверь слева. Поживешь у меня, вот ключ. Теперь, дружок, бросай свое барахло в комнате и возвращайся, чтобы пропустить со мной пару бокалов чудесного виски, – улыбка не сходила с лица старика, даже после того, как Джим так и не пришел выпить с ним, ведь на уме у него была лишь одна мысль – скоро снова в поход.