Хуррит

— Поехали в объезд, — зло буркнул особист, вваливаясь на переднее сиденье.

Пока машина ехала в объезд, а нам пришлось порядочно проехать обратно из-за реки, лихорадочно размышлял. Ничего умного, кроме геройской смерти при попытке побега, на ум не приходило. Первое задание и конец карьеры военного разведчика. От этой мысли даже негромко рассмеялся.

— Ты чаво? — мордоворот чуть не брызнул на меня слюной, обдав запахом чеснока и сала.

— Ты хоть раз в жизни зубы чистил, салоед? — Мои слова вызвали короткий смешок у Ады, сидевшей к нам вполоборота.

— Я тобой сейчас задницу почищу, — рассвирепел охранник, обиженный скорее смешком Ады, чем моими словами.

— Петро, не шуми, — окрик Штика подействовал, верзила обмяк и даже чуть отодвинулся. Мной овладела безудержное веселье — видимо, адреналин зашкаливал от скорой смерти.

— Зачем вам полиграф, ваш Петро так может дыхнуть, что вся правда сама полезет наружу с остатками пищи подозреваемого.

В этот раз Ада даже прикрыла рукой рот, чтобы не рассмеяться в голос. Обиженный Петро засопел, но промолчал, помня слова шефа. Встретившись взглядом с девушкой, я улыбнулся, вызвав ответную улыбку, которую девушка поспешно стерла с лица.

— Приехали, ты готова, Адочка? — машина затормозила, подняв кучу пыли.

— Выведите его из машины, но руки не развязывайте, — скомандовал Штик, выбираясь наружу. Поймав мой удивленный взгляд, полиграфистка пояснила:

— Мне давление не нужно, достаточно ЧСС и ЧДД, — я был готов поклясться, что услышал извиняющиеся нотки в ее голосе. Показалось это и Штику, нахмурившемуся на слова девушки. Моя надежда попытаться удрать угасла — со связанными руками против четверых шансов ноль.

— Что ты от нас скрывае… — остаток фразы Штика утонул в истошном вое сирены. На его лице отразилось недоумение, но реагировал он быстро.

— В машину, быстро! — мордовороты хоть и выглядели как тугодумы, но реагировали без промедления. Не обращая внимания на старенький белый авто, оказавшийся рядом с нами, мои охранники ринулись вперед. Словно куль, меня закинули внутрь, несчастные ребра едва не завопили от боли, хлопнули дверцы, и взревел мотор.

Стало невозможно дышать, я почувствовал, что моя грудная клетка готова разорваться, с трудом повернув голову на бок, увидел выпученные глаза охранников, а секунду спустя все вокруг озарилось таким ослепительным светом, что глаза на мгновение ослепли. Следом наступила кромешная тьма.

Глава 3

Вроде в легких нет нервных окончаний, иначе каждый вдох и выдох сопровождался бы болью. Но у меня легкие болели, болели так сильно, словно в них плескался жидкий металл, сжигавший меня изнутри. Болело все тело, будто по мне проехался грузовик, и, превозмогая боль и сдерживая стон, я открыл глаза. Наш Хамви лежал на крыше в метре от меня, причем было ощущение, что автомобиль не просто опрокинулся, а сброшен с большой высоты: крыша и стойки были смяты почти на всю длину оконных проемов, зиявших пустотой.

Фокусируя взгляд и щурясь от яркого солнца, не сразу понял, что лежу в траве, частично примятой, частично выгоревшей. Что за херня? Голова поворачивалась с трудом — адские боли простреливали аж до самой поясницы. Повсюду, куда хватало зрение, расстилалось зеленое поле высокой травы. Галлюцинации? Я ведь точно помню, что вспышка настигла нас у секретного объекта, а там худо-бедно было заасфальтировано. Да и сам секретный объект исчез: я, конечно, понимаю мощь наших ракет, но чтобы стереть пару кварталов с лица земли и засадить его травой в полметра высотой, такого оружия не мог припомнить.

Еле слышный стон донесся из раздавленной, лежащей на крыше машины. Подняться на ноги сил не было, отталкиваясь ногами, помогая руками в стяжке, подполз на пару метров. Внутри был кавардак — три человеческие фигуры сплелись в подобие Гордиева узла, не давая угадать, где начало, а где конец человеческого тела. Стон повторился, одна из рук слабо шевельнулась.

— Живые есть? — мой вопрос прозвучал странно в абсолютной тишине. А тишина была оглушающая, не было даже дуновения ветерка, ни одна травинка не колыхнулась, не говоря о животных звуках.

— Помоги, — прозвучало из недр раздавленной машины. Голос был еле слышный, но спутать его с мужским я бы не смог при всем желании. Ада! Через боковой оконный проем невозможно было выйти даже девушке с хрупкой фигурой, я пополз налево, чтобы осмотреть возможность выхода через лобовое стекло. С каждой секундой силы понемногу возвращались — любопытство пересилило желание вытащить девушку. Пошатываясь, я встал на колено, рывком поднимая свое непослушное тело в вертикальное положение. Кругом расстилалась зеленая равнина, ни одного деревца или кустика, не говоря о городских строениях, глаз не выхватил.

В салоне машины послышался звук: вспомнив об Аде, я начал перетирать стяжку о край оставшегося куска лобового стекла. Дважды порезав руки, я смог перетереть эту пластиковую удавку: кровь хлынула в освобожденные пальцы, заставляя вскрикнуть от чувства распирания.