Худший из миров (СИ)

Распахнутые поначалу глаза юноши хищно сощурились, страх прошёл на удивление быстро. Искалеченное создание застыло на краю походного лежака, пристально осматривая силуэт сидящего на корточках полубога. Ератофас щёлкнул пальцами, шатёр тускло осветила зависшая в воздухе сфера.

— Мне уже известно кое-что о тебе, Парадигма. Но известно о твоей сути, а не о жизненном пути в нынешнем воплощении. Я хочу задать тебе ряд вопросов. Покопаться в твоём подсознании, — архонт Ератофании снисходительно улыбнулся хрупкому юноше. — Это не больно. И будет крайне полезно для нас обоих. Итак, смотри мне в глаза.

На месте зрачков полубога закружились два маленьких водоворота из синей энергии. Низкий голос архонта завибрировал, произнося слова, вводящие объект его внимания в транс:

— Кто ты?

Колдовская сфера света над потолком начала неровно помигивать, перегружая периферийное зрение юноши.

— Что ты видел?

Внутри шатра постепенно становилось темнее, однако светящиеся спирали в зрачках архонта разгорались с каждой секундой всё ярче.

— Кто ты есть?

Голос исходил уже не изо рта полубога, а звучал внутри головы человека, ещё больше сбивая сознание с толку.

— Что ты знаешь?

Зависшая в воздухе сфера внезапно словно бы взорвалась, ярко осветив на миг весь шатёр.

— Кто ты?

После яркой вспышки мир быстро погружался во тьму. Ошарашенный Дицуда ничего не видящим взглядом смотрел на архонта.

— Что ты видел?

Водовороты на месте глаз полубога стали для юноши единственной точкой опоры, завладев всем его вниманием без остатка.

— Что за сущность ты есть?

* * *

Сегодня Амино Даме никак не мог сосредоточиться, хотя ещё вчера у него играючи получалось фокусировать внимание на треугольниках, из которых состояла вся видимая материя этого мира.

— Я чувствую, Оноишт совсем близко. Архонт пытается связаться со мной каждые пару часов. Но я не хочу… Не хочу больше служить владыкам юдоли скорби!

Темнокожий психик едва не расплакался. После массового самоубийства прежних соратников он пребывал в сентиментальном расположении духа, жалея то ближних, то себя, то весь мир. Его постоянно бросало из крайности в крайность: растроганность сменялась восторженностью, хотя объективных причин для частой смены настроений в последнюю неделю не наблюдалось.

Плоти на висевших на Древе Отчаяния трупов с каждым днём становилось всё меньше, Дицуда отстранялся от пророка и ясновидца всё дальше, а Амино Даме, напротив, привязывался к двум мужчинам всё сильней и сильней. Все дни проходили по одному и тому же сценарию, но несмотря на видимость стабильности от неизменного распорядка, переживания психика становились только острее. Рисхарт Сидсус объяснял это слишком резко обрушившийся на оноишра истинной, разрушившей прежнюю картину мира до того, как Амино сумел выстроить новую. К знанию нужно приближаться осторожно и постепенно. Увы, для этого у двух наставников и новоиспечённого ученика оставалось слишком мало времени.

— Завтра к нам явятся важные гости, — кивнул сидящий рядом с психиком Машиар. — Два князя тьмы, что мнят себя светом. Не стоит, однако, тревожится по этому поводу: чему суждено случиться, то произойдёт независимо от наших переживаний. Только действия меняют реальность, Амино, только наши действия, а не душевные муки и беспокойство.

Сам ясновидец казался чрезвычайно спокойным. Но на то он и ясновидец, хоть и слепой. Темнокожий психик же не мог найти себе места, думая о предстоящей встрече с архонтом:

— Рисхарт знает об их приближении? Он сумеет справиться с Оноишром? Полуосёл не производит такого грозного впечатления, как Ератофас или лев Могиил, однако он чрезвычайно силён и опасен! Я видел, как он затаптывал насмерть плохо исполнявших его поручения…

— Их будет трое, — печальным голосом произнёс ясновидец. — Шакал, осёл и наивный дурачок, не верящий Последнему Мессии, но соблазнившийся на обещания владык мира сего. Трое борцов за старый порядок против нас, трёх светлых воинов. Примерно равное соотношение сил, хотя мы все слишком разные, чтобы судить о качестве по количеству.

Амино Даме с надеждой взглянул на слепого мужчину:

— Мы победим? — он постарался, чтобы его голос не дрогнул, но тон всё равно показался жалобным даже ему самому.

Машиар Йот помедлил с ответом: